Тотем. Шерил Винд

хлопотал над ней. То ли ненависть к чужачке вызывала у каждого желание сильнее насолить ей при возможности, то ли сама лисица подсознательно отказывалась принимать всякую помощь. Всё было значительно проще до того дня, перевернувшего мир с ног на голову.

      Баночка с мазью по-прежнему стояла на столе подле кровати лисы – Кайра не отдала её. Надобность отпала, а вещь стала напоминанием ещё одного проявления глупости – чувствам никогда здесь не было места. Ни плохим, ни хорошим. Слишком дорого они обходились.

      – Уж не знаю, что ты там сделала, – отвлёк её от хандры голос Этны, – и что за наказание выбрал для тебя князь, но заканчивала бы ты сопли на кулак наматывать. В плошке суп стынет ещё с обеда, а уже скоро спать ложиться. Ешь, Лиса, не хватало ещё мороки твоими похоронами заниматься.

      Не получив желаемой реакции, женщина нахмурилась и недовольно сдёрнула с княжны шкуру, служившую одеялом.

      – Я тебе что… мамка?! Тебя с ложки кормить!

      Снова никакой реакции в ответ.

      – Встань, Кайра! – впервые Этна обратилась к ней по имени. – Или забыла, чья ты дочь? Забыла, какой тебя сюда привезли? Где эта упрямая рыжая бестия, которая не давала покоя никому в княжестве? Не твою ли каждую безрассудную выходку князь терпел? Думаешь, окажись на твоём месте одна из тех трещоток, он бы её пощадил? Болталась бы она на ближайшем суку со вспоротым брюхом и кормила ворон!

      Грубым движением женщина притянула лисицу к себе за подбородок.

      – Ешь, говорю! – Насильно затолкав содержимое ложки, росомаха неотрывно смотрела на княжну.

      Остывшая жидкость встала поперёк горла; лисица закашлялась, на глазах выступили слёзы.

      – Подбери остатки своей гордости и не позволяй им думать, что они победили, что их слова что-то значат. В твоих руках больше власти. Подберись и готовься встречать мужа как положено. А нет… – росомаха отстранилась, смотря на откашлявшуюся лисицу сверху вниз, – помирай с голоду, коль такая участь тебе милее.

      Короткий всхлип Кайры перетёк в плач, а уже через пару мгновений княжна изливала боль на груди у росомахи. Этна хмурилась, но по-матерински накрыла ладонью голову лисы, прижимая к себе. В её руках был ребёнок, который слишком рано оказался во взрослой жизни.

      – Я тебе сейчас кое-что скажу, лисичка, – вновь заговорила Этна, когда плечи княжны перестали содрогаться, а рыдания перешли в тихое и редкое всхлипывание, – а ты слушай. Слушай и запоминай…

* * *

      Мир росомах всегда был чужд Кайре. Родные леса находились так далеко от Стронгхолда, что она почти забыла, кем была до того, как оказалась в снегах, как ощутила спиной безжалостное завывание ветра. Кайра потеряла себя. Забыла, что даже здесь она остаётся собой – княжной Лисбора, и никто и никогда не сможет этого изменить. В каждом её движении появилась уверенность, что с новым рассветом начнётся новая жизнь. То, что разделилось на «до» и «после», станет целостным. Больше не будет этой разделяющей грани, пусть мир потонет в золотой листве, ведь лисий след на снегу ещё не замела пурга.

      Ей