Все, что я хотела сказать. Моника Мерфи

его лица снова становится спокойным.

      – Я вообще о тебе не говорю.

      – Лгун, – зло бросаю я.

      – И кто сказал, что я так говорю?

      – Твой друг с отбитыми яйцами. – Я киваю в сторону Эллиота.

      Уит приподнимает уголок губ.

      – Он врет.

      – Конечно. – Я не верю Уиту. Этот засранец уговорил всех отвернуться от меня. В его руках сосредоточена власть над кампусом, и все перед ним преклоняются. Даже взрослые. Они в особенности. Наверное, боятся, что лишатся работы, если не подчинятся ему.

      – Ты мне не веришь? – спрашивает Уит.

      Я мотаю головой.

      – Ты умнее, чем я думал, – говорит он так тихо, что я едва его слышу.

      Но я услышала. Он, должно быть, думает, что я беспросветная тупица, если верю ему на слово.

      Хватит с меня. Я хочу немного покоя. У меня час до государственного устройства Америки, а этот урок – настоящая пытка, потому что Уит тоже на него ходит. Не знаю, зачем я вообще впустую трачу кислород на придурка, который одержим идеей уничтожить меня.

      С меня довольно.

      – Дай пройти, – рычу я и шагаю вперед, изо всех сил стараясь протиснуться мимо него.

      Уит останавливает меня, опустив руку мне на бедро, и его прикосновение обжигает до костей. Я замираю, сосредоточившись на том крошечном участке, где его пальцы касаются меня. Я ощущаю его даже через плотную шерстяную ткань юбки и хлопок заправленной в нее рубашки. Словно он только что оставил на мне шрам, клеймо, горячее и вечное. По коже бегут мурашки, дыхание сбивается. Изменяется.

      Знакомая тупая боль зарождается внизу живота.

      Еще ниже.

      Мы стоим слишком близко. Будто парочка, которая собралась выйти на танцпол и станцевать под романтическую песню. Я еще никогда не видела Уита в библиотеке в это время дня, и это стало для меня шоком.

      А его прикосновение стало шоком для моего тела.

      Я не поднимаю головы, глядя на пряжку его ремня. На перед темно-синих брюк его формы. Внезапно меня пронзает искушение протянуть руку и прижать к нему ладонь. Почувствовать, как его член медленно возбуждается из-за меня, пока не становится твердым как камень. Я знаю, что он хочет меня. Почти ощущаю, как желание волнами исходит от него и проникает в меня.

      Но я не делаю этого. Не могу к нему прикоснуться. Я презираю его. Правда.

      Вместо этого я стою и жду.

      – У тебя есть тайны, Сэвадж. Я чувствую, как они прячутся под твоей кожей. Жаждут вырваться на свободу, – он наклоняет голову и прижимается губами к моему виску. – Когда ты поделишься ими со мной?

      – Никогда, – резко шепчу я. – Уж лучше умру.

      Уит издает смешок, а другой рукой касается моего лица. Проводит указательным пальцем по щеке. Обводит линию челюсти легчайшим прикосновением. Точно и не делает этого вовсе. По мне пробегает дрожь, что становится для него очевидным, и мне претит тот стыд, который охватывает меня потому, что я не могу контролировать собственное тело, когда он рядом.

      – Думаю, тебе бы понравилось, если бы я схватил тебя за горло и задушил. Тебе было бы приятно знать,