Боец 5: Лихие 90-е. Рафаэль Дамиров

а жизни все равно…

      – О чем задумались, чемпион? – шелковый голос Алины вытянул меня из оцепенения.

      – Нет, – кратко ответил я.

      – Что – нет?

      – Не задумался.

      – Вот как! А что же делал?

      – Созерцал.

      – Надо же, какие тонкости!.. – насмешливо протянула она. – Вы прямо прирожденный литератор.

      – Все может быть, – бесстрастно сказал я. – Ну что, выпьем?

      – Не возражаю. Но я не вижу вашего бокала.

      – Мы снова перешли на «вы»?

      Она не ответила. Вернее, ответила мимолетной усмешкой, слегка покручивая бокал в ухоженных пальцах с перламутровым маникюром.

      Я наполнил рюмку «Араратом», тоже улыбнулся:

      – Обойдемся без брудершафта?..

      Алина глянула на меня искоса. Сумерки уже заполняли кабинет, и глаза ее казались темнее обычного – цвета благородной ореховой древесины.

      – У вас хорошая память, чемпион…

      Я рассмеялся:

      – Ну, значит, точно стать мне литератором с такими данными! За что пьем?

      Не знаю, что бы она сказала, но тут внезапно рядом с нами возник шеф. Грузно присел на стул, стоящий у торца стола, ухмыляясь заметно хмельно. Впрочем, я был уверен, что в любом состоянии он сумеет держать себя в руках, не потеряв самоконтроля.

      Сейчас, впрочем, он держал в руке пузатый бокальчик не то с коньяком, не то с виски.

      – Не помешаю? – спросил он тоном Мефистофеля.

      – Что вы, Вадим Антонович! – искусственно обрадовалась Алина. – Я всегда рада вас видеть, и… и думаю, всегда мне будет приятно вспоминать время работы… нашей совместной работы…

      – Так вот за это давайте и выпьем, – предложил он. – За дружбу, над которой не властны годы и обстоятельства. Вперед!

      Ишь ты. Скажет ведь… Я туманно подумал, что и это у него не просто слова, а ритуал на полном серьезе, вера в способность запрограммировать будущее… Да и черт с ним!

      Я вдруг ощутил, как мне хочется напиться. Не то слово! Нажраться, вусмерть, вдребезги, в хлам! Я вновь успел протрезветь, алкоголь все никак не мог пробить адреналиновый заслон, и я хватанул коньяку, ощутил роскошное послевкусие – тогда, в девяносто третьем году, еще весь «Арарат» был настоящим, даже рядовой сорт был еще если не божественным, то ангельским нектаром, если уже и начиналась какая-то псевдоармянская палёнка, то до Уфы она еще не добралась… и заев грушевым ломтиком, я с ходу, еще дыша коньячными парами, зарядил в себя вторую рюмку.

      Шеф, прищурясь, смотрел на меня с живым интересом, а я, мельком отметив это, увидел, как Алина лихо осушила бокал, и понял, что и ей страшно хочется опьянеть, разорвать путы приличий и условностей, что ее нечто распирает изнутри, какие-то свои демоны, и ей ужасно хочется выпустить их в мир.

      Не сомневаюсь, что это понял и босс. Он тут же наполнил ее бокал «Лидией», а мне наконец-то шибануло по мозгам, мир слегка поплыл, я начал ловить в нем проблески и движения, недоступные в трезвом состоянии… и понял,