Дар. Даниэла Стил

но было ясно, что она видит родителей и узнает их. Она выглядела сонной и слабой, на мгновение девочка снова закрыла глаза, а затем медленно открыла их и улыбнулась.

      – Я вас тоже люблю, – еле слышно произнесла она. – А где Томми?

      – Он тоже здесь.

      По щекам Лиз текли слезы. Она поцеловала девочку в лоб, понимая, что, может быть, это последняя возможность показать дочери свою любовь. Джон тоже не мог удержаться от слез. Они слишком сильно ее любили, и он готов был отдать все, только бы спасти свою малышку.

      – Люблю Томми... – едва слышно сказала Энни, – и вас очень люблю...

      Лицо ее, такое милое и нежное, осветила ясная улыбка. С разметавшимися по подушке светлыми волосами, большими голубыми глазами, казавшимися неестественно огромными, Энни выглядела такой хорошенькой, такой родной! Она улыбалась родителям так, будто знала какую-то неведомую им тайну.

      В палату вошел Томми и сразу же увидел, что сестренка пришла в себя. Она взглянула в изножье кровати и улыбнулась брату. Он подумал, что это признак выздоровления, и вздохнул с облегчением.

      А Энни, словно бы почувствовав, что уже сказала самое важное, почти беззвучно выдохнула:

      – Спасибо... всем вам...

      Она закрыла глаза и снова провалилась в сон, измученная разговором.

      Томми вышел из палаты радостным, но Лиз с трепетом чувствовала, что тут что-то не так, что это не признак улучшения. Она смотрела на дочь и с ужасом сознавала, что та ускользает от них в неведомый мрак.

      Подаренный им судьбой ребенок безвозвратно уходил от них. Ее у них забирали. Энни пробыла с ними так недолго, что теперь Лиз казалось, будто эти пять с половиной лет пролетели, как один миг.

      Она держала Энни за руку и не отрываясь смотрела на нее, а Джон в волнении мерил шагами палату. Томми задремал на стуле в коридоре, обессиленный событиями этого бесконечного дня.

      И около полуночи Энни покинула их навсегда. Она больше не открывала глаз. Она больше не просыпалась. Энни сказала им все, что нужно было сказать... сказала каждому, как она любит его... и даже поблагодарила их...

      Им только оставалось в ответ поблагодарить ее. Спасибо тебе... за пять чудесных лет... пять коротких, незаметно пролетевших лет... спасибо тебе за яркую маленькую жизнь, подаренную нам так ненадолго.

      Лиз и Джон были рядом с дочерью, когда она умерла; они держали ее за руки – не для того, чтобы не пустить ее во тьму смерти, но чтобы поблагодарить за все, что она дала им. Они знали, что не могут помешать ей уйти из жизни, – они просто хотели быть с ней до самой ее смерти.

      – Я люблю тебя, – прошептала Лиз в последний раз, когда дыхание девочки остановилось. – Я люблю тебя, – эхом повторила она.

      Энни покинула их, улетела на крыльях ангелов. Небеса забрали свой дар обратно. Энни Уиттейкер стала духом.

      А ее брат, ни о чем еще не зная, спал в коридоре, вспоминая ее и думая о ней, и сердце его переполнялось любовью, как и у его родителей. Ему снился день накануне Рождества, когда они с сестрой, лежа в снегу, изображали ангелов – и теперь она