Фенрир. Том IV. Разрушитель проклятий. Эмма Райц

половину моих пацанов покрошили, – и, демонстративно откашлявшись, Черномор уселся обратно с весьма оскорблённым видом, в отличие от поникшей Леры, больше походившей на виновную во всех бедах человечества преступницу.

      – Ну и? – убрав флешку в стол, Федотов устало воззрился на Макса. – Что поведает мне бравый Охотник? Может, тоже чего-нибудь интересного на дискетке подготовил?

      Однако Давыдов-старший не отреагировал на колкость и без эмоций, даже монотонно, но крайне ёмко описал события прошедшего дня с момента, как ему пришло сообщение с метки водителя Леры и до стрельбы в «Фениксе».

      – И где сейчас твой отпрыск?

      – Остался в офисе.

      – Умеете вы себе приключений поймать на задницу, – Моцарт сжал пальцами переносицу и тяжело вздохнул. – Из города ни ногой. Все трое. И Морозов вместе с вами.

      – Куда он из больницы…

      – Я не закончил!

      Лера снова вздрогнула и ещё сильнее сжалась. Телефон на столе Федотова противно заверещал резким переливом высоких нот, и все поморщились, будто от зубной боли.

      – Слушаю.

      Куратор молча обвёл взглядом присутствующих и замер, опустив глаза на раскрытый перед ним рабочий ноутбук в противоударном корпусе. Минуты сменяли друг друга, из трубки еле слышно шелестел чей-то голос, но разобрать смысл сказанного было невозможно. Федотов несколько раз напряжённо сглотнул, и Пики неосознанно следила за движениями его кадыка по линии гортани.

      – Ясно. Будет сделано.

      Макс и Матвей с подозрением переглянулись. Моцарт тщательно откашлялся, расправил затёкшие плечи, дольше необходимого рассматривал циферблат массивных наручных часов на левом запястье, потом снова вздохнул и прервал молчание:

      – Ефимов экстренно доставлен в госпиталь. Подозрение на отравление химическим веществом. Вы все! Ни на шаг из Москвы. Узнаю – пожалеете. По следующему звонку должны явиться в течение часа. И ни минутой позже! В противном случае – закопаю живьём. Всё ясно?

      Лера кивнула. Мужчины согласно пожали плечами.

      – Рассказы ваши, конечно, складные и логичные. Но если вы вдруг вздумали устроить заговор против…

      – Ага, столько лет оттарабанить во славу…

      – Григорьев!

      – ВО СЛАВУ ОТЕЧЕСТВА! – гаркнул Черномор поперёк слов Федотова. – А потом без суда и следствия головы лишиться из-за каких-то левых мудозвонов! Супер! Всегда мечтал!

      – Идите, – сдался Моцарт. – Без вас хлопот через край.

* * *

      – Здесь запрещено курить, – резко произнёс начальник караула, когда, выйдя на ночной прохладный воздух, Черномор с диким наслаждением затянулся сигаретой.

      Раздражённо выгнув брови, он уставился на мужчину в форме и демонстративно качнул пальцами, будто отмахиваясь от назойливого комара:

      – Отвали, мальчик.

      Караульный был ниже Матвея на полголовы и явно уступал в комплекции, поэтому примирительно ответил:

      – На десять метров отойдите и дымите в своё удовольствие.

      – Мне