Страшный доктор. Реальные истории из жизни хирурга. Натан Варламов

во время осады замка. Мы быстрым шагом отправились в реанимацию. Этот зал меня встретил суетой. Происходил какой-то хаос. В центре на столе лежал мужчина – точнее тело, похожее на мужчину. У его головы кружились два анестезиолога: один его интубировал[9], второй ставил катетер в подключичную вену. Анестезистки со своими чемоданчиками с наркотиками набирали препараты, а операционные сестры расчехлили биксы[10] с инструментами. Нейрохирурги и травматологи стояли рядом, ожидая чего-то.

      Из предоперационной переодевалки вышел мой куратор Елисей. Да, его имя похоже на название реки, только через букву «л». Он переглянулся с Гималаем. И по их взглядам, учитывая окружающую суматоху, я не смог понять, что за ощущение пьянящей радости на фоне скрытой тревоги они испытывают. Бледный цвет кожных покровов мужчины отлично гармонировал с затертой голубой плиткой операционной. Но эту холодную атмосферу темным вишневым пятном увенчала экстренная лапаротомия. От рукоятки грудины[11] до лобка длинный разрез, который обогнул пупок слева. Не послойно, а через все слои одним движением. Легкая дрожь пробрала меня. Рука Елисея нырнула в брюшную полость, и он начал вычерпывать массивные кровяные сгустки, а Гималай тем временем аспирировал еще жидкую кровь. Свой интерес увидеть, что там в животе, я не смог утолить, хотя и операторы сами наверняка ничего там не могли адекватно разглядеть. Это оказался травматический разрыв селезенки. Кровотечение быстро остановили. Зажим типа Шамли[12] – и селезенка уже лежала в лотке.

      Брюшную полость отмыли, поступления свежей крови не было. Анестезиологи капали кровь и твердили, что слева дыхание не прослушивается. Там был явный перелом ребер и, видимо, пневмоторакс. Лежачему пациенту на корточках травматолог установил дренаж в плевральную полость, чтобы расправить легкое, и установил систему с водяным замком по типу Бюлау[13]. А господа хирурги уже зашивались. Положив асептические наклейки на рану, они завершили операцию. А далее продолжилось лечение в реанимации.

      На тот момент из-за переизбытка впечатлений и эмоций я не отследил судьбу больного. Но повторно его не брали в операционную, это точно. Вечер был удачным для меня.

      Напитавшись духом операционной, я пошел в приемный покой искать врачей, которым нужна помощь. Гималай познакомил меня с коллегами из приемника. Вечер любого приемного покоя в каждой городской больнице богат на бомжей. А они, в свою очередь, – хороший материал для практики. Вряд ли бездомный будет сильно беспокоиться, что его шов немного косой. Эта ночь была в моей власти, я зашивал все, что можно: раны на теле, голове, разбитые губы, брови. Каждый новый прокол был увереннее, точнее, ровнее. Встретив первый луч солнца, я вышел из перевязочной. Длинный коридор, соединяющий токсикологию и хирургическую реанимацию, был пуст. Ни души. Тишина. Поднявшись в ординаторскую моего отделения, я присел на диван.

      Ударом по плечу меня разбудил Елисей. Началась утренняя

9

Интубация трахеи – введение специальной трубки в трахею с целью обеспечения проходимости дыхательных путей.

10

Бикс – металлическая коробка для стерилизации материалов и инструментов медицинского назначения.

11

Грудина состоит из трех частей: верхняя – рукоятка, средняя – тело, нижняя – мечевидный отросток.

12

Зажим типа Шамли – изогнутый кровоостанавливающий зубчатый хирургический зажим.

13

Аппарат для дренажа Бюлау – способ удаления жидкости и воздуха из плевральной полости с помощью трубчатого дренажа, вводимого путем прокола грудной стенки и действующего по принципу сообщающихся сосудов.