Теория хаоса. Ник Стоун

ответить Уолтер. – Это… мне сложно такое вообразить.

      – В конце пребывания мы поехали к Тадж-Махалу, но такая концентрация бедности вокруг заставляла меня думать только о том, что самое посещаемое место в стране буквально является дворцом смерти, – проговорила она. – Когда мы вернулись в многомиллионный особняк моих родителей в Лос-Анджелесе, после перелета первым классом и встречи личным водителем семьи на «Мерседесе» за двести тысяч долларов меня буквально тошнило. Это был мой первый кризис веры. Я подумала, что если Бог – в которого я верю, к слову, – любит всех одинаково, то почему у кого-то есть все, в то время как другие едва сводят концы с концами?

      Уолтер промолчал. (Шелби и не ожидала от него ответа.)

      – Нет смысла говорить, мне очень некомфортно разъезжать на люксовой иномарке, для которой я ничего не сделала, когда вокруг меня миллиарды людей, работающих на износ, которые едва ли зарабатывают больше 450 долларов в год.

      За каждой такой репликой следовал момент тишины, которой Шелби, по правде, была рада. Эти слова давались ей тяжело: вот так говорить с Уолтером действительно помогало, и ей правда не помешал бы друг ее возраста.

      Она кое-что не говорила ему (по крайней мере не сейчас): она прекратила заводить дружбу несколько лет назад. Все ее старые друзья сбегали после ее первого такого разговора. И даже после переезда в Лос-Анджелес и перевода в новую школу из-за полученного диагноза она больше не пыталась найти новых.

      Кроме… одного раза. И закончилось все не лучшим образом.

      – Как ты справилась с этим? – сказал после паузы Уолтер. – С кризисом. Потому что мне кажется, что я близок к этому.

      Шелби вздохнула:

      – Это прозвучит очень банально, так что обещай, что не будешь смеяться.

      – Не буду.

      – Ну, эта штука называется молитва о душевном покое. Душевный покой, чтобы принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого. Я прорабатываю это с терапевтом после переезда сюда.

      – Ты ходишь к терапевту?

      Пульс у Шелби подскочил. Бывает, люди относятся негативно, когда узнают, что ты посещаешь такого специалиста, – но сейчас она постаралась не думать об этом.

      – Да, хожу, – ответила она. – Это плохо?

      Уолтер хмыкнул.

      – Вовсе нет. Я думаю, что мне тоже не помешало бы. Но Крис Криддл не доверяет такого рода вещам.

      Шелби не знала, что ей на это ответить. Поэтому она перевела взгляд на часы.

      – Черт, уже поздно, – сказала она. – Прости, что приходится на этом остановиться.

      Это было одновременно искренне и нет. Ей было нужно еще немного времени, чтобы объясниться с ним. Но также ей стало очень дискомфортно находиться тут.

      – Мне надо домой.

      – Понимаю.

      Он поднялся и протянул ей руку. Когда она была на ногах, он улыбнулся с высоты своего роста.

      – Я очень ценю наше время вместе, Шелби.

      – Ты очень высокий, – сказала в ответ Шелби. (Очень неловкий флирт.)

      Он был как… гусь. Такое