Перемены. Даниэла Стил

себе, что это поможет при подготовке интервью.

      – Вы хорошо знаете Лос-Анджелес? – поинтересовался он.

      – Не очень. Когда я приезжала сюда в командировки, у меня никогда не хватало времени осмотреть город и спокойно поесть. – Питер улыбнулся, потому что и с ним случалось такое же. – Подозреваю, что вы обычно не выходите на ленч, ведь правда? – с улыбкой спросила Мелани.

      – Изредка. Обычно я ем здесь. – Он махнул рукой в сторону больницы и остановился возле своей машины. Это был огромный, просторный серебристо-серый «Мерседес»-седан, удививший Мел. Машина явно не подходила ему, и он прочел ее мысли.

      – Я подарил ее Анне два года назад. – Он произнес это тихо, но на этот раз в его голосе не было столько горечи. – В основном я езжу на маленьком «БМВ», но сейчас автомобиль в ремонте. А пикап я оставил нашей экономке и Марку.

      – Экономка ладит с детьми? – Они ехали в сторону Вилширского бульвара.

      – Прекрасно. Я бы просто растерялся без нее. Она немка и живет с нами с рождения Пам. Анна сама растила Марка, но, когда родилась Пам, у нее уже болело сердце, и мы наняли эту женщину в качестве няни на полгода, но с тех пор прошло уже четырнадцать лет. Она для нас просто дар божий, – он заколебался, но только на мгновение, – с тех пор, как умерла Анна. – Он начинал привыкать к этим словам.

      Мел подхватила эту тему:

      – У меня чудесная женщина из Центральной Америки, которая помогает мне управляться с моими дочками.

      – Сколько им лет?

      – Почти шестнадцать. Исполнится в июле.

      – Обеим? – Он удивился, на этот раз засмеялась Мел.

      – Да. Они двойняшки.

      – Очень похожи?

      – Нет, абсолютно разные. Одна – стройная, рыжеволосая и, как говорят, моя копия, хотя я в этом не уверена. А вторая уж точно совершенно не похожа на меня, пухленькая блондинка, из-за которой у меня всякий раз замирает сердце, когда она идет гулять. – Она улыбнулась, а Питер рассмеялся.

      – За последние два года я пришел к выводу, что легче иметь сыновей. – Улыбка исчезла при мысли о Пам. – Моей дочери было двенадцать с половиной, когда умерла Анна. Думаю, потеря матери совпала с наступлением половой зрелости и в совокупности слишком тяжело подействовала на нее. – Он вздохнул. – Переходный возраст труден для любого ребенка, хотя с Марком не было проблем. Но, конечно, тогда еще была жива Анна.

      – Да, разница большая. – Наступила длительная пауза, и Питер постарался поймать ее взгляд.

      – Вы одна воспитываете дочек?

      Мел кивнула:

      – Я у них одна с самого их рождения.

      – Их отец умер? – Он с сочувствием посмотрел на Мел.

      – Нет, – спокойно произнесла Мел. – Он бросил меня. Он заявил, что никогда не хотел иметь детей. Как только я сообщила ему, что беременна, он тотчас же ушел от меня. Он никогда не видел двойняшек.

      Питер Галлам был потрясен. Он не мог представить, что кто-то способен на такое.

      – Как это было ужасно для вас, Мел. Ведь вы были очень молоды.

      Она