БЕСсильный чемпион. Том 7. Григорий Володин

ждет, когда поток обвинений закончится. Будто не слушая, юноша внимательно разглядывает свои ногти.

      Наконец наступает тишина, и Перун поднимает удивленные глаза, мол, уже всё? Сербину всегда восхищало, как этот мальчик умел держаться. Ни тревоги, ни растерянности на молодом лице. А он наклоняется к микрофону и произносит, как американка и ожидала, всего одно слово:

      – Поединок.

      Глава 3. Пятнышки

      – Поединок, – бросаю я в микрофон.

      Дворяне затихают.Молчание густым туманом повисает в зале.

      – И перед этими жалкими невеждами я раскрылась, – шипит Сербина, с презрением оглядывая сидевших аристократов. Она давно сложила крылья, а теперь поднимает с трибуны балахон, прикрывая просторными складками обольстительную фигуру. Кто-то из мужчин разочарованно вздыхает.

      Где-то треть аристократов обозвала меня лжецом, среди них женщины и старики, но эта категория, наверняка, выберет себе защитников среди Слуг рода. Молодым и зрелым мужчинам же будет позорно прятаться за спины других.

      – Сражаться будем сейчас на соседней арене, – я достаю мобильник и пишу сообщение Софии, чтобы забронировала Стадион Овал, по соседству со зданием Круга.

      – Если вы вдруг забыли дуэльный артикул, князь Артем, – насмешливо произносит герцог Андрей Миронов, который у меня уже в печенках сидит, – то напоминаю: условия поединка определяет тот, кого вызвали. Мы с другими благородными лицами, конечно, согласны ответить за свои слова и доказать, что вы лжец, уже в сражении. Ведь поединок – есть ордалия, когда правота или неправота изобличается «Сварожьим судом». Можете присылать секундантов в мое поместье, до них донесут дату и время поединка. До свиданья, судари и сударыни.

      В процессе этого монолога я не отрываю взгляда от мобильника и набираю текст княгини.

      «Сейчас?» – спрашивает София.

      «Да, пошли кого-нибудь в усадьбу Аяно, пускай она будет моим секундантом».

      Андрей уже встает со своего места и собирается смыться по лестнице, довольный как индюк, что отодвинул свой смертный час. А я же снова говорю в микрофон:

      – Ваш сын не продержался против меня и пяти минут, – Андрей застывает, занеся ногу над последней ступенькой. – Мигом сдулся, даже с учетом того, что Глеб Миронов струсил сразиться один на один, как подобает мужчине. Они, три Полковоя, накинулись на меня скопом, как шакалы на льва, и я раскидал их пинками, словно дворовых собак. Последние минуты жизни Глеба продемонстрировали всему миру его истинную заячью натуру. Ваш сын – ссыкун и тряпка. Я видел женщин, которые проявляли большую храбрость, чем воспитанный вами недомужчина, – перевожу взгляд на Сербину и она краснеет, приняв слова на свой счет. Хотя, в сражении с итальянцем Тендо, она действительно была смела и воинственна, подобно ангелу-воителю.

      – А-РРРР! Заткнись, чернь! – Андрей с бешеными глазами кидается вниз, к трибуне.

      Какие бы веревки ни пытались вить из меня аристократы, гордыня остается их слабым местом. На нее я и надавил туфлей.

      Андрей подскакивает к трибуне и хочет влепить мне ледяным копьем, материализовавшемся