С тобой нельзя. Мария Высоцкая

я, наверное, до бати сгоняю, давай струны, завезу. Скажешь Ри, что часа через два вернусь?

      Мама вздыхает.

      – Не поссорились, значит, – качает головой. – Ладно, сейчас принесу струны.

      – Хорошо.

      Мама уходит. Впервые за сегодняшнее утро остаюсь один. Наблюдаю через стеклянные двери, как Ри носится по террасе из угла в угол и эмоционально с кем-то разговаривает.

      Вообще, нужно ее предупредить. Самому. Лично сказать, что я уеду. Возможно, предложить поехать со мной, но я этого не делаю. Это гребаное утро выморозило все имеющиеся чувства. Не к Каро конкретно, а в целом. Я долбаный эмоциональный евнух. Вот и все.

      Еще одних разборок и скандала просто не переживу. Не сегодня точно. Сорвусь. Уверен, что сорвусь и скажу то, что говорить не должен.

      – Держи.

      Забираю у мамы пакет со струнами, целую ее в щеку и спускаюсь в гараж. Беру отцовскую машину, потому что моя слишком приметная здесь, и выезжаю за территорию.

      По дороге прокручиваю в башке сегодняшнее утро, особое внимание заостряю на сексе, который вышел из-под контроля, чего раньше не случалось. У дома Исаевых оказываюсь быстрее, чем планировал, под аккомпанемент собственных мыслей. Они разные. От угнетающих в хлам до легкого безразличия к ситуации.

      Поднимаюсь на пятый этаж. Сотню раз здесь был, но сегодня как-то по-другому. Все ощущения словно не мои, или же, наоборот, те старые не имели ко мне никакого отношения…

      Звоню в дверь. Раз, два, три. Нужно было предупредить по телефону, что заеду, через Вадю. Возможно, дома и правда никого нет, но, когда собираюсь развернуться и уйти, дверь открывается.

      Пропускаю вдох или выдох, хрен поймешь. На пороге Алёнка. Растрепанная, в одной футболке, длинной, конкретно так прикрывающей задницу, конечно, но не так, чтобы выглядело это совсем скромно.

      Фантазии подключаются мгновенно. Моргаю. Смотрю в пол пару секунд и только потом снова на нее. Чувствую запах сигарет.

      – От тебя несет как от пепельницы, – выдаю вместо приветствия. Чувствую себя при этом максимально замкнуто, хотя по роже, уверен, не скажешь. Закрепляю свой невозмутимый вид тем, что отталкиваю Алёнку и прохожу в квартиру.

      По-новому на нее смотрю, если честно, впервые за все время, что мы с ней знакомы. Как такое возможно вообще?

      – Зачем приперся? – Алёнка не остается в долгу.

      – Иса дома? – сглатываю вставший в горле ком.

      – А ты будто не знаешь! Конечно, его нет. Мог сначала ему позвонить, а потом уже приходить, – складывает руки на груди. Защищается нападением.

      – Понял. На, – вытаскиваю из кармана струны и сую ей в руку. – Для Ирины, мама просила передать.

      Алёнка зависает на пару секунд. Кивает, облизывает губы и переступает с ноги на ногу. Вся спесь в этот момент с нее слетает. Теперь она прежняя, такая, какой я ее всегда знал.

      – Спасибо, – шепчет, сжимает пакет в руках и, крутанувшись на пятках, идет в комнату не оглядываясь.

      Ощущение, что просто хочет сбежать. Я и сам, кажется, хочу того же. Это идеальный момент, чтобы уйти. Свалить из этой квартиры, но я его игнорирую и следую за ней.