Двести тысяч золотом. Василий Веденеев

единственным глазом. – Брось, Саша, в тесноте, да не в обиде. Ляжем на полу, валетиком.

      Поняв, что спорить бесполезно, Руднев примолк и начал украдкой наблюдать за хлопотавшей у стола Ольгой.

      Она сразу очень понравилась ему, и Саша с каким-то особенным удовольствием смотрел, как девушка расставляет чашки, тарелки, кладет приборы, заваривает чай в маленьком фарфоровом чайничке, разрисованном синими, причудливо извивающимися драконами. Боже, каким далеким, милым, родным, но навсегда потерянным веет от ее фигурки, какую сладкую боль воспоминаний навевают плавные движения ее рук.

      Да, а платьишко на ней давно не новое, аккуратно заштопанное у манжетика, но идеально чистое и тщательно отутюженное. И воротничок она наверняка сделала сама, а не купила кружева в модном магазине. Бедные никогда не признаются в нищете, скрывая ее, как дурную болезнь. Только богатство может позволить себе рядиться в лохмотья, эксцентрично шокируя общество, прекрасно осведомленное, какой банковский счет скрывается за поношенным тряпьем.

      «Надо поскорее найти работу, чтобы не стать для них обузой», – подумал Саша, садясь к столу.

      Выпили красного вина – в кухонном буфете у Ольги нашлась приберегаемая к торжественному случаю бутылка, закусили, почаевничали. Лобанов красочно, со всеми подробностями, рассказал о выпавших на их долю приключениях. Ольга, переводя взгляд с брата на Сашу, внимательно слушала, всплескивала руками и часто по-русски охала.

      Согрелась в ведре вода, и Юрий повел Сашу на кухню мыться. Ольга дала ему на смену белье покойного отца, вынула из шкафа костюм: старомодный, оказавшийся великоватым, но еще вполне приличный.

      Снимая брюки, Руднев нащупал в часовом кармашке что-то твердое. Тумор Джона Аллена!

      – Что это? – поднял голову наливавший в таз воду капитан.

      – Так, безделушка. – Повертев амулет, Саша положил его на стопку белья. – Память об одном давнем приключении. Удивительно, как такая маленькая вещичка сохранилась за время одиссеи.

      – Э-э… Удивительно другое: как мы сохранили свои головы, – усмехнулся Юрий. – Слушай, я хочу, чтобы между нами была полная ясность.

      – Ты о чем? – насторожился Руднев.

      – Не о чем, а о ком, – прищурил единственный глаз Лобанов. – Очень прошу, не засматривайся на Ольгу. Я ее за миллионера замуж выдам.

      – Уже подыскал? – встав в таз, ехидно спросил Саша.

      – Еще нет. Не обижайся. Я хочу ей счастья. Из всей некогда большой семьи нас осталось только двое. Понимаешь?

      – Понимаю. Я вообще остался один. Наверное, мне придется стать миллионером.

      – Молодец! – захохотал капитан, хлопнув приятеля по спине так крепко, что тот чуть не упал. – За это и люблю!..

      Поздно вечером, лежа на кухонном полу рядом с мирно посапывающим Юрием, Саша прислушивался к доносившимся из-за тонкой стены шорохам – Ольга тоже ложилась спать… Тумор висел у него на шее, рядом с нательным крестом. Руднев коснулся его кончиком пальца. Чего только не случилось за последнее время… Словно из тумана, выплыло