Великий нефритовый путь. Станислав Гольдфарб

Всего вышло 2 пуда 4 фунта. Я никогда не ел с таким аппетитом хлеб, как эти лепёшки: они нам показались очень вкусными. Напечённых лепёшек хватит нам дня на четыре.

      29 августа. Сегодня приходится выдавать по самому маленькому кусочку мяса и хлеба. Этим пайком можно только чуть-чуть заморить голод. Настроение команды мрачное. Идут молча, почти нет улыбок.

      30 августа. У нас провизии остались одни крошки. Идёт дождь и туман. Сегодня прошли более 20 вёрст. Команда усталая, а главное голодная, утоляем голод чаем.

      31 августа. Ночью шёл снег. Опять всё приняло зимний вид. До 12 часов дал команде, чтобы они разобрались в своих вещах и бросили всё, что только не нужно им.

      Сегодня, проходя место, где Чуро сходится с Чуроканом, мы издали заметили, что с того берега Чурокана подходит к реке дикий олень. В этом месте обе реки так шумят, что если надо что-нибудь сказать, то приходится кричать. Поэтому, мы, будучи закрыты лесом, были не видимы оленю, а из-за шума рек он нас не слышал. Я и команда так обрадовались, как ещё не были рады никому, и чтобы его не напугать, я и ещё один матрос стали к нему подкрадываться, буквально ползя на животе. Наконец оставалось сажен 100, и надо было уже стрелять, ибо олень стал тревожно прислушиваться. Я прицелился и выстрелил. Олень сначала подпрыгнул, сделал два скачка, я уже думал, что промазал, а на лице всей команды можно было прочесть сильное огорчение, но вот олень, сделав два скачка, упал, потом опять вскочил – сделал ещё один прыжок и уже на берегу свалился. Сию же минуту чуть не вся команда побежала за ним, бросаясь в воду, забыв, что она холодная. Перешли реку, взяли оленя и принесли, оказалось, что я совершенно верно попал, т. е. попал туда, куда целился. По приходе на ночлег сварили себе ужин из этого оленя – давно уже мы не ели досыта.

      1 сентября. Утром засолили оленя. Чистого веса вышло 2 пуда 8 фунтов. Буду давать теперь команде два раза в день суп.

      2 сентября. Пришли на Ангару. По приходе первым долгом пошли к лабазу смотреть, есть ли провизия – оказалось, что там лежат провизия и письма. Из бумаги начальника экспедиции узнал, что мне предлагается доставить, употребив все усилия, заказы по Ангаре в Дагары и затем, если позволит время, прежде чем спускаться по Ангаре, произвести съёмку участка от Нюрундукана вниз на 20 вёрст. Из следующих писем я узнал, что мичман Любимов только что сегодня же, 2 сентября, окончил эту съёмку и незадолго до меня ушёл вниз по реке.

      16 сентября. В 5 часов встретили пароход «Святой Иннокентий». Подали ему буксир. С этого момента я прекращаю свой дневник. Воздав Господу благодарение за успешное окончание и выполнение возложенной на меня работы и за благополучное окончание похода, считаю своим долгом принести глубокую благодарность команде, разделявшей со мной все трудности работы, и благодаря усердию которой я мог выполнить столь трудную задачу…»

      Вигдор перелистнул последнюю страницу. За окном уже начинало смеркаться. Он и не заметил, как пролетело время. «Какие сильные люди! – подумал он. – Нужно про Белкина и его команду