12 тайн. Роберт Голд

подругами. О том, как они каждый день заезжали в новую винодельню, а потом допоздна наслаждались вином на своей террасе. Снимок запечатлел вновь обретенное ею чувство свободы, которое подарило это путешествие. После ее смерти я выбрал его для СМИ.

      Под фотографией – несколько ссылок на связанные материалы. Одна – на статью, написанную несколько лет назад в рамках серии о мужественных женщинах. Я перечитал ее; моя мама – героиня статьи – представала человеком весьма достойным и сильным.

      Скролля текст, я останавливаюсь на фотографии моего брата Ника и его лучшего друга Саймона Вокса. Этот снимок стал символом их истории и получил печальную известность по всему миру. Одетые в форму своей школьной команды, Ник и Саймон, победно улыбаясь, стоят на краю поля ричмондского регбийного клуба. Рядом, положив руки мальчикам на плечи, стоят две их одноклассницы.

      Две четырнадцатилетние девочки, которые несколько недель спустя варварски убили их обоих.

      Глава 6

      Ожидая возвращения Ника, я торчал около наших ворот и видел, как эти девочки лежали на выжженной солнцем траве Хадли-Коммон. При появлении автобуса они оживились: стоило номеру 29 затормозить у бордюра, как обе они вскочили на ноги. Из автобуса с рюкзаками за плечами вышли Ник и Саймон. Глядя из-за ограды нашего сада, я наблюдал за их короткой беседой.

      Потом одна из девочек танцующей походкой двинулась прочь, и ее волосы развевались, освещенные вечерним солнцем. Она протянула руки подруге и увлекла ее за собой. Вдвоем они, кружась, пересекли лужайку перед густой рощей, отделявшей Хадли от соседнего Сент-Марнема. Они все кружились и кружились, до меня доносились их голоса.

      Поколебавшись мгновенье, Ник и Саймон бросились вдогонку.

      Увлекшись слежкой, я перешел дорогу перед домом и ступил на пересохшую землю. Трава была ломкая и хрустела под ногами. Я почувствовал давящий зной нескончаемого школьного лета. Маячившие передо мной фигуры Ника и Саймона расплывались в солнечном мареве. Я старался сохранять дистанцию, но вскоре мне пришлось бежать, чтобы не потерять их из виду. Как всякий любознательный восьмилетка, я хотел знать, куда они идут.

      Запыхавшись, я подбежал к заросшему проходу в рощу. Судорожно глотая сухой воздух, нагнулся и пробрался внутрь. И тут же ощутил, что жара рассеивается: завеса листьев задерживала солнечные лучи.

      Я крался вперед, чувствуя, как по спине медленно стекает струйка пота.

      В роще было тихо. Ветви замерли – ни ветерка. Слышен был только хруст хвороста у меня под ногами. Я напряженно вслушивался, пытаясь понять, куда мне теперь направиться. Но как раз в это время вдоль верхнего края рощи с грохотом пронесся поезд.

      Я подождал.

      Снова прислушался. Ничего, кроме моего дыхания, не было слышно… пока издалека не донесся крик, эхо которого разлетелось по лесу. Ник бы взбесился, если бы поймал меня, но я ступал на цыпочках, пригнувшись и скрываясь за кустами. Я шел к таившейся в гуще леса небольшой полянке, где мой брат часто прятался с друзьями.

      Я