Портрет. Татьяна Казакова

Николаевна подумала и согласилась, но Лиза возразила.

      – Мам! Но это будет совсем уж глупо! Что я как маленькая с бабушкой приду?

      – Лизочка, но ведь разницы нет, со мной или с бабушкой. С бабушкой даже лучше. Все, Лизок, давай так и договоримся. Можешь ему позвонить и договориться… лучше на субботу. Мам, у тебя суббота свободна? Ну и отлично, иди, звони.

      Лиза пошла к себе в комнату, набрала номер и, услышав ответ, быстро затараторила.

      – Виталий Леонидович, здравствуйте. Это Лиза. Я согласна вам позировать. Только я приду с бабушкой.

      В трубке молчали, Лиза занервничала.

      – А-а, это та Лиза с Арбата? Значит, вы решились? Это замечательно. Назначайте день.

      – Я бы хотела в субботу. Вы сможете?

      – Не очень удобно. Но, в субботу, так в субботу, давайте с утра, часиков в одиннадцать. Устроит?

      – Да, конечно.

      – Тогда записывайте адрес.

      Он продиктовал адрес, объяснил, как лучше доехать, и они распрощались до субботы.

      Телегин задумался, прикидывая, как лучше написать портрет. Он огляделся и неожиданно вспомнил, как впервые попал в эту квартиру. Родная сестра его матери тетя Галя как-то приехала к ним в деревню под Ярославлем в отпуск, увидела его картины и объявила, что забирает Витальку с собой в Москву.

      – Ему учиться надо, может второй Репин получится, а я все равно одна, замуж больше не выйду, а квартира большая.

      Родители были только рады, они жили очень скромно. Отец после сокращения запил, а мать ездила с какими-то тетками в Москву, набирала дешевых шмоток, потом продавала их в Ярославле, чаще ездила по деревням. И все на себе, машины у них не было. По праздникам приезжал младший брат отца, который жил в.

      Ярославле, он приезжал на рыбалку и иногда помогал матери возить вещи. Когда тетя Галя предложила забрать Виталика, мать даже обрадовалась, все равно он без присмотра один болтался, да еще с какой-то шпаной связался.

      Через два года родителей не стало – сгорели вместе с домом. Отец пьяный не погасил сигарету, ночью начался пожар, оба наглотались дыма и задохнулись. Тетка и Виталий приезжали хоронить. Пока тетя Галя улаживала какие-то дела, Виталий ходил на Волгу, писал пейзажи. Со старыми приятелями общаться не хотелось.

      В Москве приживался с трудом. Особенно тяжело было в школе. Одноклассники высмеивали его одежду и «окание», дразнили, называя деревенщиной. Ему казалось, что говорит он точно также как и москвичи, оказалось не так. Он замкнулся, ни с кем из одноклассников не общался, а вечером вслух читал какую-нибудь газету, записывая на магнитофон, потом прослушивал и повторял слова. И конечно, очень много рисовал. В школе скоро заметили его рисунки и сразу стали поручать рисовать стенгазеты и оформление зала к праздникам. На класс старше учился еще один «художник» Станислав Скворцов. Раньше всегда ему поручали все художественные оформления, но с появлением Виталия эту работу постепенно передали последнему. Скворцов всем говорил, что очень этому рад – время много отнимает, а в душе завидовал.

      Потом они