Возрождение Феникса. Том 3. Григорий Володин

искусств. На ринге спаррингуются бывшие бойцы подпольных боев Ахмат и Ренат. Бородатые громилы, от удара каждого сотрясается весь зал, кроме, разве что, самого противника. Остальные отрабатывают атакующие техники на снарядах. Когда мы входим, все тут же прекращают тренировку:

      – Это господин, дурни! – рявкает Ахмат, дернув головой на хлопнувшую дверь. – Приветствовать!

      – Господин! – Разом склоняются бойцы.

      Каждый меня знает лично, каждого я протестировал на арене, каждый уважает меня, как своего сенсея. Правда, для последнего, пришлось и кости каждому поломать порядком, да еще на Целителей потратиться. Но оно того стоило.

      Елизавета с материнской гордостью смотрит, как уважительно эти мордовороты приветствуют ее сына.

      – Вольно, – киваю. – Мам, женская раздевалка направо, за макиварами. Иван, ко мне. – тут же подскакивает жилистый кикер в ранге Воина. – Что за женщины снаружи на турниках гроздьями висят? И для кого?

      – Так для вас же! – искренне удивляется Ваня.

      – В смысле?! – принимают вызов, кто сильнее удивится реплике другого.

      – Так в прямом! – выпучивает он глаза. Нет, Иван всё же чемпион в этом.

      – А если в челюсть? – ласково проговариваю. Парень бледнеет – в наш проверочный спарринг я ему нижнюю челюсть и раскрошил до состояния мешочка битого стекла. Весело было.

      – Виноват, господин, – рапортует кикер. – Бабы снаружи разминаются и ждут вашего тест-драйва. Их припер Ахмат с подпольных боев в Мытищах, Серафим Григорьевич согласовал, – от слова «тест-драйв» у меня глаза чуть на лоб не вылезают. Испугавшись риска потерять чемпионский пояс, Иван спешно добавляет. – Бабы – подпольные бойцы. Хотят к вам… к нам в «броненосцы».

      А-а, сразу бы так и сказал.

      – А кто следит за ними? – А то, правда, без присмотра оставили снаружи. Вдруг шпионы той же Бесоновой. Или Гнездовых.

      – Сам Серафим Григорьевич – из окна. Проверяет, пойдут ли шастать по окрестностям. Шпионов боится.

      Ну-ну, начальнику СБ больше нечем заняться.

      – Короче, отведи претенденток в столовую. Нечего под солнцем им жариться перед «тест-драйвом». – А хорошее слово-то. – Пускай попьют чайку и отдохнут, я еще не скоро освобожусь. Через часа полтора можешь приводить сюда, на разминку дай двадцать минут. Глаз не спускать.

      – С радостью, господин, – кивает он, заулыбавшись, как мартовский кот.

      Бросаю на него красноречивый взгляд, и парень судорожно закрывает рукой подбородок. Зря он боится – Целителя-то мы с Серафимом так и не нашли. Так что кости ломать – последнее дело. Но предупредить стоит.

      – Прилично веди себя, Ваня. Опозоришь дружину Беркутовых – в неотложке поедешь в городскую.

      – Вас понял, господин.

      Уже отойдя мне за спину, по дороге к двери, Иван тихо спрашивает у Джамшида, молотящего локтями и коленями деревянную макивару:

      – Джам, ты не знаешь случайно, что у дворян значит «прилично»?