.

я такой фигней планировал заниматься после пятидесяти… знаешь, в кризис среднего возраста сохнуть по всему, что младше меня раза в три-четыре.

      – Звучит как неплохой план.

      – Да, на далекое будущее, а не в мои двадцать годиков.

      – Зато можно окунуться в ностальгию по школьным временам.

      – Боюсь, для этого тоже слишком мало времени прошло. Мне нужно минимум лет двадцать, чтобы начать скучать по идиотской школе.

      Ненавидел. Всей душой и всем сердцем. Ненавидел правила, домашку и сидеть на неинтересных уроках. Счастлив, что это осталось позади, и ни за какие деньги мира не хотел бы вернуться назад, чтобы повторить этот опыт.

      – Осторожно!

      Крик прерывает поток моих мыслей, и, прежде чем я успеваю увернуться, в меня врезается пухленькая девчонка с двумя пластиковыми стаканчиками. Все происходит словно в замедленной съемке. Содержимое ее стаканчиков летит вверх и опускается прямиком на мою белую футболку и ее малиновую кофточку. Судя по запаху, это был апельсиновый сок с водкой. Господи, скажи на милость, почему каждый раз, когда я думаю: «Хуже не будет!» – ты умудряешься доказать мне обратное? На моей футболке огромное пятно, словно на меня кто-то помочился, а девочка вся мокрая. Ее волосы, лицо, одежда. Она смотрит на свои руки с абсолютно пустыми стаканами, и я вижу, как в уголках ее глаз собираются слезы.

      – Мне очень-очень жаль! – нервничая, пискляво выпаливает она.

      Слышны глупые смешки. Огромные мокрые пятна у нее на груди сделали заметным то, на что по закону я не имею права даже смотреть. Кто-то достает телефон и фотографирует ее. Я молча подаю ей худи.

      Она с благодарностью кивает и мгновенно натягивает толстовку через голову.

      – Пойду умоюсь, – бросаю я своему другу.

      Тот коротко кивает и тихо бормочет:

      – Чувствую, сегодня прямо-таки твой день.

      – Да, удача следует за мной по пятам.

      – Здесь одна ванная, – пищит чудо, вылившее на меня секунду назад это ужасное пойло.

      – Веди, тебе тоже умыться не помешает.

      Она, густо покраснев и опустив глаза в пол, шепчет что-то невнятное себе под нос. Я делаю глубокий вдох. Надеюсь, мой жест с худи не будет расценен как нечто романтичное. Девочки… как же с ними порой сложно! Ты говоришь «привет», а она уже в голове прожила всю вашу жизнь от первого поцелуя до свадьбы, детей и совместной старости. Но как только мы заходим в узкую ванную комнату, я понимаю, что ошибся. Она просто-напросто сдерживала поток слез. Стоило двери за ней закрыться, как начинаются громкие всхлипы. Чувак с бородой, ты опять это делаешь, да? Доказываешь, что все может быть гораздо хуже? Слушай, я понял. Правда понял! Можем теперь ступить на белую полосу моей жизни? Я даже не прошу выигрыша в лотерее, лишь не хочу сталкиваться вот с таким дерьмом.

      – Не плачь, – говорю я, и хочется сразу же дать себе по лбу. «Не плачь» – да, это именно то, что ее успокоит.

      – Он все видел, – хрипло и заикаясь произносит она, – он видел вот это все!

      Девочка указывает на себя в зеркале. Точнее, на свои волосы в соке и потекший макияж.

      – И