Освобождая Европу. Дневники лейтенанта. 1945 г. А. В. Николаев

сорвал, не разбил, не выбросил.

      6 февраля. Выспавшись и позавтракав, мы простились с добродушной и гостеприимной старушкой Алевтиной Николаевной, так и не спросив у нее, кому все-таки принадлежал этот особняк, кто был его хозяин. Не решились. Во всякой Тайне есть тоже своя привлекательность.

      Утро морозное, ясное, солнечное. От дыхания идет пар. Улицы под снегом белые и чистые. Струйки сизого дыма столбиками подымаются вверх над домами.

      В управлении отдела кадров ЖУАЛа очередь. За барьером надменно неразговорчивый старшина и такие же лейтенанты административной службы. Никакие вопросы не способны нарушить их гробовое молчание. По коридору идет офицер с красной повязкой на рукаве. Я к нему:

      – Товарищ капитан.

      – Все только в порядке живой очереди.

      – Наш полк уже грузится в эшелон.

      – Все только в порядке живой очереди, – и ушел прочь.

      Лишь только в четвертом часу услышал я из-за забора голос:

      – Представитель 534-го минометного полка!

      Подхожу к барьеру. Неразговорчивый и хмурый старшина вполне вежливо, но отработанно коротко перечисляет:

      – Общий список на двадцать пять человек. Продовольственный аттестат на двадцать пять человек. Личные дела на каждого и вещевые аттестаты на каждого. Проверили? Распишитесь. Люди во дворе. – И по телефону: – Шоферы в 534-й на построение.

      – Пошли, – говорю я Борису, – ребята уже строятся…

      Во дворе стоят две шеренги по двенадцать человек и рослый, молодцеватый старшина. Старшина докладывает, как положено, по уставу и подает мне список команды. Я вычитываю фамилии и слышу в ответ разноголосое «здесь».

      – Здравствуйте, товарищи шоферы! – обращаюсь я к людям, стоящим в строю. – Я представитель того полка, в котором вам предстоит служить. Полк боевой: воевал под Ленинградом в блокаду, на Псковском направлении, на Карельском перешейке. Удостоен звания «Выборгский». Вопросы есть? Нет. Сержант Израилов, командуйте.

      Я подаю пропуск часовому, и взвод, в колонну по четыре, выходит за ворота. Вечереет. Горизонт окрашен в малиновый цвет, а воздух вокруг становится как бы все более и более иссиня-серым. Улица тянется под гору – видны низовая часть, пригород и товарная станция.

      Погрузка закончена. Эшелон стоит на запасных путях, ожидая паровоза. Сдав документы в штаб и передав людей Богданову, я отправился искать свой вагон.

      – Прибыл, – слышу я веселый говорок Николая Микулина, – а твое место чуток не заняли.

      – Кто же это польстился-то?

      – Да какой-то мимо проходил. Место свободное, а мне ехать надо. Так, говорит, не положено.

      – Ну вы его, конечно, не пустили.

      – Как можно. – И Микулин засмеялся добродушно и весело.

      – Голову он тебе морочит, – зло сплюнув, подал реплику Федоров.

      – Так я и сам знаю, что морочит, – отозвался я шуткой.

      – Ничего ты не знаешь, – напирает Федоров, – эшелон