Анналы. Публий Корнелий Тацит

примером в бою, стойкостью в перенесении ран побуждал их держаться. И он опрокинул бы лучников и прорвался, если бы ему не преградили пути когорты ретов, винделиков и галлов. Употребив всю свою силу и быстроту коня, он все же пробился, измазав себе лицо своею кровью, чтобы остаться неузнанным. Некоторые передают, что хавки, сражавшиеся среди римских вспомогательных войск, узнали его, но дали ему ускользнуть. Такая же доблесть или хитрость спасла и Ингвиомера; остальные были перебиты. Большинство пытавшихся переплыть Визургий погибло от пущенных в них стрел и дротиков или в стремнинах реки, наконец – в потоке бегущих или от обвалов под их тяжестью берегов. Некоторые, в позорном бегстве взобравшиеся на верхушки деревьев и прятавшиеся там между ветвей, расстреливались забавы ради подоспевшими лучниками, другие были раздавлены сваленными под ними деревьями.

      18. Это была большая победа и почти не стоившая нам крови. С пятого часа дня[125] и до ночи наши рубили врагов; на протяжении десяти тысяч шагов все было усеяно их трупами и оружием, причем среди доставшейся нам добычи были обнаружены цепи, которые, не сомневаясь в исходе битвы, запасли для римлян германцы. Воины тут же на поле сражения провозгласили Тиберия императором и, выложив насыпь, водрузили на нее в виде трофея оружие с надписью, в которой были поименованы побежденные племена.

      19. Не столько раны, потери и поражение, сколько вид этой насыпи наполнил германцев скорбью и яростью. Только что собиравшиеся покинуть свои селения и уйти за Альбис, они теперь жаждут боя, хватаются за оружие; простые и знатные, молодежь, старики – все совершают внезапные набеги на продвигавшееся римское войско и приводят его в расстройство. Наконец, они выбирают поле сражения, зажатое между рекой и лесами, с тесной и топкой равниною посередине; да и леса отовсюду были окружены непроходимым болотом, кроме той стороны, где ангриварии, чтобы отгородиться от херусков, возвели широкую насыпь. Здесь стала пехота, а всадники укрылись в ближайших рощах, с тем чтобы оказаться в тылу у вошедших в лес легионов.

      20. Цезарь был обо всем этом осведомлен: он знал замыслы и места расположения неприятеля, все явное и все тайное, и обращал его хитрость ему же на погибель. Легату Сею Туберону он поручает конницу и открытое поле; пехотинцев же выстраивает таким образом, чтобы часть их вошла в лес ровной дорогой, а другая – преодолев противолежащую насыпь. Более трудное он оставляет себе, остальное поручает легатам. Кому выпало наступать по равнине, те вторглись без трудностей, но кому досталось захватить насыпь, на тех сверху посыпались удары, как если бы они подошли к крепостной стене. Полководец понял, что ближний бой невыгоден римлянам, и, отведя поодаль легионы, приказывает пращникам и камнеметателям бить по врагу. Извергали копья и метательные машины, и чем больше защитников показывалось на насыпи, тем большее число раненых сваливалось с нее. По овладении валом Цезарь первым во главе преторианских когорт

125

Час по римскому счету – 1/12 светлого времени в течение суток; таким образом, длительность часа в зависимости от времени года была неодинаковой.