Дочь врага. Расплата. Дина Данич

Думаешь, если бы он правда тебя любил, позволил бы такому произойти? Отдал бы тебя на продажу, как скот?

      Каждое его слово впивается в мое израненное сердце. И даже легкий вдох причиняет боль.

      – Я не знаю… – отчаянно шепчу. – Не знаю! Может, он просто ошибся?

      – В чем? – безжалостно возражает отец. – В том, что после позвонил мне и сообщил, что продал тебя другу?

      – Что?!

      – А как ты думаешь, откуда я узнал про то, где ты? Дамир мне и сказал об этом.

      – То есть он…

      – Да. Он хотел отомстить. Хотел причинить боль. И раз не добрался до Наташи, сделал это через тебя.

      – Но ведь это жестоко! – едва не плачу. – Разве так можно?!

      – Асадов – убийца. Ты правда ждешь от него адекватности? – Я молчу. Нечего ответить на это. – Ты должна понять, что он – наш враг! Он не станет тебя жалеть. Уже не пожалел.

      Всхлипываю, сдерживаю слезы как могу.

      – Он говорил, что любит… – звучит так жалко, но это единственное, за что я держусь.

      – Асадов играл тобой. Он этим бахвалился, когда мы встретились. И поверь, все что он говорил  – ложь. Единственное, что им движет – месть.

      – Но ты же не виноват! Надо просто доказать это ему, чтобы он нашел настоящего виновника и перестал угрожать!

      – К сожалению, это невозможно, – возражает отец. – Я пытался. Но нет никого, кто смог бы найти какие-то улики, которые помогли бы.

      – Значит, он так и будет тебе угрожать?

      – Нам, Лера. Ты тоже под ударом. И если ты решишь, что я тебе вру, что ты сможешь достучаться до него – дверь открыта. Я тебя не держу. Но помни – второй раз я могу и не успеть.

      Холодные, жестокие слова. Хотя стоит ли злиться на того, кто озвучивает истинное положение дел?

      Я уже почти готова признаться, что рассказала не все, что умолчала про самое главное, но раздается стук. Мы оба оборачиваемся – на пороге комнаты стоит охранник.

      – Позже договорим, – резко бросает отец и уходит. Я не успела даже спросить про телефон и вещи.

      Вообще ничего не успеваю.

      Прохожу к постели, ложусь. Я так устала за этот день, что невозможно описать словами. В душе пустота, а в памяти – образ любимого мужчины. Того самого, которому я готова была отдать всю себя. Да что там! Я и отдавала!

      Я так корила себя, что не призналась во всем, а оказывается, ему это и не было нужно. Он всего лишь играл, умело обманывал, манипулировал. Может, даже потешался над незадачливой шлюхой, просчитывал план.

      Боже, он ведь даже про сестру рассказал так, что я готова  была во всем с ним согласиться.

      А теперь?

      Кладу ладони на живот. Там, внутри меня, растет наш малыш. Но он никогда не узнает, кем был его отец. Лучше скажу, что он трагически погиб, чем признаюсь, что сделал со мной.

      Мне во многом непонятен отец. Он чужой, отстраненно холодный. Но он спас меня. А Дамир – тот кто нежил и ласкал, улыбался и говорил признания, продал. Отдал на потеху другим.

      И это очень больно. Больно от предательства, больно, что у моего малыша не будет отца. Как и у меня. Но именно