.

плакала, звала маму и спрашивала, где же Алексис. Эдвина уверяла Фанни, что они очень скоро всех разыщут. Она надеялась, что мама все-таки нашла Алексис, несмотря на то что Эдвина ввела ее в заблуждение. Эдвина вновь и вновь пыталась внушить себе, что ее родители и Чарльз находятся сейчас где-то поблизости в другой шлюпке. Она должна верить в это.

      Пока «Карпатия» подплывала, люди в шлюпках окликали друг друга, надеясь найти родных и друзей. Несколько шлюпок были вскоре подняты наверх, хотя шлюпка номер восемь и многие другие все еще продолжали плыть, медленно передвигаясь в испещренной льдинами воде.

      Наконец, в семь утра, настала и их очередь, они подплыли к трапу, и на «Карпатии» приготовились к подъему. В шлюпке номер восемь было более двадцати женщин и детей и четыре моряка. Матрос Джонс, сидевший на веслах, крикнул команде, что в шлюпке много совсем маленьких детей. Тогда с «Карпатии» спустили мешок, в котором обычно поднимали почту, и Эдвина дрожащими руками помогла Джонсу посадить туда сопротивляющуюся Фанни.

      – Все в порядке, солнышко. Мы сейчас поднимемся на большой пароход и будем искать папу с мамой.

      Эдвина больше говорила это для себя, чем для малышки. Когда она подумала о том, что они пережили, и увидела маленькую темную головку, высовывающуюся из мешка, слезы показались у нее на глазах. Она почувствовала, как Джордж сжал ей руку, и, не глядя на брата, ответила ему рукопожатием. Эдвина постаралась удержать слезы и не зарыдать. Ей нельзя позволять себе такую роскошь – давать волю своим чувствам. Пока она не убедится, что остальные члены их семьи спасены, ей нужно заботиться о Фанни, Тедди и Джордже и только об этом сейчас нужно думать.

      На ней все еще были надеты тяжелые ботинки и бледно-голубое вечернее платье под теплым пальто, которое ей велела надеть мама. У Эдвины ужасно замерзла голова, и в ней, казалось, стучали тысячи молоточков, а руки будто превратились в куски мрамора.

      Когда снова спустили мешок, она с помощью стюарда Хэрта посадила в него Тедди. Малыш так замерз, что личико у него посинело. Эдвина всю ночь боялась, как бы он не простудился до смерти. Она все делала, чтобы его согреть: прижимала малыша к себе, растирала ему ножки, ручки и щеки, сажала его между собой и Джорджем, пытаясь укрыть от ветра, но холод был слишком сильным.

      Эдвина почувствовала, что у нее нет сил держаться за перекладину. Она сначала подсадила на лестницу Джорджа, и он казался маленьким ребенком, пока его поднимали на палубу. Ее брат стал таким покладистым, каким раньше она его никогда не видела. Потом и ей спустили лестницу, и стюард Хэрт помог Эдвине встать. Она хотела было закрыть глаза при подъеме, но потом огляделась и увидела в розовом свете зари множество шлюпок.

      Море было вокруг усеяно многочисленными льдинами, шлюпки, переполненные людьми, жаждущими скорее подняться на борт, ожидали своей очереди. Ей оставалось только надеяться, что ее родители там, среди спасшихся. Она не могла об этом думать спокойно, и уже на палубе «Карпатии» ее глаза опять наполнились