От Русско-турецкой до Мировой войны. Воспоминания о службе. 1868–1918. Э. В. Экк

царило такое же разорение и полное отсутствие жителей.

      Отпустив улан, я остался при 30-м Донском полку с тем, чтобы на утро продолжать объезд. Вместо конвоя полковой старшина Грузинов пожелал сам выступить со мною с двумя сотнями.

      При дальнейшем продвижении картина представилась та же – жители бежали, но богатейшие села были менее разорены. Походя к деревне Пепсолан, мы были встречены ружейными выстрелами, по горам, по обе стороны дороги виднелись группы людей, некоторые из них в турецких мундирах, и хотя людей было едва видно глазом, пули свистели высоко над головами, и пришлось сделать вывод о том, что перед нами мелкие остатки разбежавшейся армии Сулеймана-паши.

      Одна из сотен была спешена, рассыпана в цепь и, открыв огонь, быстро начала наступать.

      После первых же наших выстрелов, люди на высотах разбежались и исчезли бесследно, мы прошли ущелье без всяких потерь и в следующей деревне стали на ночлег.

      Пока войсковой старшина Грузинов отдавал свои распоряжения, я написал донесение начальнику штаба корпуса так, как здесь изложено это столкновение, и в конце добавил – потерь никаких.

      Вошел войсковой старшина Грузинов. Я прочел ему свое донесение.

      – Помилуйте, да разве так можно? Ведь подумают, что ничего не было.

      – Да ведь и на самом деле так ничего не было, – ответил я.

      – Все же надо расписать, что казаки, под огнем противника наступали с беззаветной храбростью…

      Он был очень огорчен, когда я предложил ему послать отдельное донесение, а мое пойдет такое как есть.

      К моему великому удивлению на обед подали борщ с курицей. Где они ухитрились ее достать – это их секрет.

      К вечеру этого дня удалось, наконец, задержать одного турка – местного жителя, который, успокоенный обещанием, что после показания он будет сейчас же отпущен, рассказал следующее:

      – Когда пришли войска, все стали брать и платили за все, а потом стали брать без денег, а если мы не давали, грозили нагайкой, забрали даже то, что у нас было зарыто на семена. Тогда мы бежали в горы.

      Я его действительно отпустил и поручил передать всем, чтобы возвращались в свои дома, их никто больше не тронет и, если они честно покажут свои убытки, то таковые им будут уплачены.

      По возвращении в Адрианополь я представил подробный доклад, в котором указал, что необходимо запретить дальнейшие боевые действия, успокоить население, уплатив ему за насильно забранное у него, и тогда жители вернутся в свои села и восстание само собой затихнет.

      Генерал-губернатор одобрил доклад. 9-й уланский Бугский и 30-й Донской казачий полки были выведены из этого района, а на их место, в район Родопских гор, был двинут отдельный отряд из двух батальонов пехоты и 9-го драгунского Казанского полка[36] под начальством полковника Тимирязева. Я был назначен в его распоряжение и нес обязанности начальника штаба отряда.

      Штаб отряда и два эскадрона были расквартированы в селении Инджекией, остальные эскадроны и роты по соседним деревням.

      Замирение

36

9-й драгунский Казанский Его Императорского Высочества великой княжны Марии Николаевны полк был создан 15 июня 1701 г. как Драгунский полковника Зыбина полк. После многочисленных переименований и переформирований 14 июля 1912 г. полк получил свои окончательные название и шефство.