Возрождение Феникса. Том 1. Григорий Володин

бы мог запросто увернуться, но в нынешние планы это не входило. Поэтому только чуть сдвинул лицо. Пожалел хрупкий нос, каюсь. Да и вправлять челюсть совсем не хочется. Нежный совсем стал. Расслабился.

      Костяшки врезаются точно в скулу. Звезды сыплются из моих глаз. Мозг словно перевернулся под крышкой черепа. Я поплыл и пошатнулся.

      – Сынок! – слышу крик матери.

      – Павел! – это уже Анатолий своему.

      Получив крепкий хук, падаю на стол, для драматичности скинув графин на пол. Звон разбитого стекла. Прозрачные ручейки, бегущие по паркету.

      – Ана-то-лий! – гремит Давыдычев. – Ты меня за этим позвал?! Угомони своего!

      – Или я вас сама убью! – ох, Елизавета разошлась. Совсем забыл, что мама у нас Кмет. Огненный причем. Надо подавать признаки жизни, пока не спалила кабинет.

      – Всё хорошо, ма, – я поднимаюсь, опираясь об стол. Остаточные звезды брызгают из глаз. – Не надо пачкать руки о них.

      Все давно повскакивали. В двух шагах от меня пышет злобой Павел. Кулаки сжаты, лицо багровое, хотя у отца его тоже, но по другой причине – стыдно за наследника, стыдно. Но тот не так и виноват. Да нет, виноват он, конечно, кто ж еще тогда. Его проблемы, что не смог сдержаться, когда калека, которого они собрались обобрать, вызывает у него раздражающее чувство отсталости.

      – Продолжаем избиение инвалида? – кидаю семье Свиридовых, касаясь опухающей щеки.

      Просто пробный камушек, даже не рассчитывал, что снова поведутся. Но Павел снова взмахивает кулаками. Вот неугомонный же.

      В этот раз в обиду себя не даю. Достаточно уж натерпелся за день. Один быстрый тычок тростью, и наследник Свиридовых валится, как подкошенный. Схватившись за живот, кукожится на полу. Ммм. Я-то думал, что он в ментальном доспехе. Хотел просто оттолкнуть.

      – Прекратить! – ревет Давыдычев.

      А я что? Я ничего. Но исправник кричит не мне. Слава местному Сварогу, мой образ жертвы не рассыпался.

      – Хррр…Вызываю на дуэль, – встает Павел, с ненавистью на меня смотря.

      – Хорошо. Когда вылечусь, если вы не против, – хлопаю тростью по больной ноге. – Или настаиваете прямо здесь и сейчас?

      – Прекратить! – жестко повторяет Давыдычев. – Анатолий, никакого суда тебе не будет.

      – Но…

      – Не будет! Твои требования не обоснованы. В разбое участвовать я не собираюсь. В земство тебе просить нечего. Не согласен – обращайся в Княжеский суд. Либо объявляй войну Беркутовым, естественно, после разрешения нашего общего покровителя, князя Волконского. Но Его Сиятельство не поощряет междоусобицы внутри Дома. Тем более, по ничтожным поводам. Впрочем, твое дело, решай сам. А лучше займись должным воспитанием своих сыновей.

      – Обязательно, Юрий, – опускает голову Анатолий, понимая, что еще легко отделался. Земской исправник мог и жалобу на него подать в Княжеский суд, по-другому, суд Дома.

      – На этом я прощаюсь…

      Гулкий стук трости по паркету. Все оглядываются на меня.

      – Так не пойдет, судари, – высоко поднимаю