Ариэль. Александр Беляев

за страницей и читала. Ее голова наполнялась каким-то сумбуром. Все было так сложно, необычно, непонятно… Смешение рас, смешение племен, языков, наречий, каст, религий… Смуглокожие арийцы, индусы, кофейные дравиды, еще более темные туземцы… Арийские языки – хиндустани, бенгали, маратхи; дравидские – телугу, тамиль, тибето-бирманские… Больше двухсот наречий… Касты: браминов – жрецов, кшатриев – воинов, вайшиев – торговцев, промышленников и шудра – земледельцев, с внутренними кастовыми подразделениями, число которых доходит до 2378… Касты наследственных врачей, кондитеров, садовников, гончаров, звездочетов, скоморохов, акробатов, поэтов, бродяг, плакальщиков, нищих, могильщиков, палачей, собирателей коровьего навоза, барабанщиков… И у всех у них, вероятно, свои костюмы. Какая пестрота!.. «Чистые касты» – кондитеров, продавцов благовоний, продавцов бетеля. Это еще что такое?.. Цирюльников, гончаров… Все они враждуют друг с другом, боятся прикоснуться друг к другу… Каменщики презирают трубочистов, трубочисты – кожевников, кожевники – обдирателей падали. Одно дыхание париев оскверняет на расстоянии 24–38—46 и даже 64 шагов. Самое оскверняющее дыхание у обдирателей падали… Брамины, буддисты, христиане, магометане… Бесконечные секты и религиозные общества… «Тридцать три миллиона богов». Шесть миллионов вдов. Почему так много? Ах, вот: вдовы в Индии не имеют права вторично выходить замуж. В том числе сто тысяч вдов моложе десятилетнего возраста и триста тысяч – моложе пятнадцатилетнего… Вдовам бреют головы, ломают стеклянные браслеты на руках и ногах, родственники мужа отбирают драгоценности. Жуткая жизнь полутюрьмы-полутраура… Многие вдовы не выносят и кончают жизнь самоубийством…

      О новой Индии, о новых людях, новых женщинах в книгах Джейн ничего не было сказано. У нее получилось жуткое представление об этой стране как об огромном хаотическом копошащемся человеческом муравейнике. И среди трехсот миллионов черных, шафрановых, «кофейных» муравьев где-то затерялся ее брат… Джейн даже вздрогнула и, бросив книги, вызвала по телефону Доталлера.

      Глава десятая

      Бездомные нищие

      Ариэль задыхался. Капли дождя смешивались с каплями пота. Он чувствовал, что не в силах больше лететь с грузом на спине. Надо отдохнуть.

      Во мраке ночи под ним чернел лес, возле которого виднелось более светлое пространство, вероятно пески.

      Они спустились возле ручья, у баньянового[6] дерева, воздушные корни которого, сползая вдоль ствола, образовали у его подошвы темную сеть спутанных колец. Молодая поросль бамбуков окружал дерево. Это был укромный уголок, где они могли отдохнуть, не опасаясь, что их кто-нибудь увидит.

      Тяжело дыша, Ариэль развязал полотенце. Шарад спрыгнул со спины и тотчас упал на землю перед Ариэлем, стараясь обнять его ноги и воздавая божеские почести своему спасителю.

      Ариэль грустно улыбнулся и сказал, поднимая мальчика:

      – Я не бог, Шарад. Мы оба с тобой бедные, нищие беглецы. Ляжем вот здесь и отдохнем. Мы далеко улетели.

      Шарад был немного разочарован объяснением

6

Баньян – фикус.