Мое сердце и другие черные дыры. Жасмин Варга

язык

      © ООО «Издательство АСТ», 2015

      Вторник, 12 марта

Осталось 26 дней

      В музыке, особенно в классической, особенно в «Реквиеме» Моцарта, заключена кинетическая энергия. Если как следует вслушаться, можно уловить дрожание скрипичного смычка над струнами, готового воспламенить ноты. Заставить их двигаться. А уж стоит нотам оказаться в воздухе, как они начинают сталкиваться. Искрить. Взрываться.

      Я много думаю о смерти: как она выглядит? И как звучит? Взорвусь ли я, словно эти ноты, последними криками боли и затем навсегда умолкну? Или, быть может, превращусь в легкий шум, затухающие помехи – еле уловимые, да и то если вслушиваться…

      Даже если бы я уже не грезила о смерти, то, поработав в колл-центре в «Такерз Маркетинг Концепт», определенно начала бы. Компании повезло, что согласно нашему контракту они свободны от каких-либо обязательств передо мной… На то есть свои причины.

      «Такерз Маркетинг Концепт» – это телемаркетинговая компания, которая снимает офис в подвальном помещении среднесортного торгового центра, а я – их единственный сотрудник, который не настолько стар, чтобы помнить падение Рима. Ряды серых пластиковых столов, купленных, вероятно, оптом в «Костко»{ Костко (англ. Costco) – одна из крупнейших в США компаний-ритейлеров и одновременно сеть складов клубного типа. Продает товары по заниженным ценам, ориентируясь на компании и многодетные семьи.}, на каждом – телефон и компьютер. В воздухе ощущается застоялый запах плесени с нотами подгоревшего кофе.

      Сейчас мы проводим исследование для турфирмы «Райские каникулы» на тему «Что людям важнее на отдыхе: качество еды и выпивки или обстановка в гостинице». Очередной номер из моего списка принадлежит Елене Джордж с Малберри-стрит.

      – Алло? – раздается скрипучий голос.

      – Добрый день, миссис Джордж. Меня зовут Айзел, я звоню из «Такерз Маркетинг Концепт» от имени фирмы «Райские каникулы». У вас найдется время ответить на несколько вопросов?

      В отличие от своих коллег мне не удается произносить эти фразы красиво-напевно с правильными интонациями. До звездных сотрудников «ТМК» мне точно далеко.

      – Да когда же вы все перестанете мне названивать! – И миссис Джордж бросает трубку.

      Вы можете убежать, но вам не спрятаться, миссис Джордж. Я делаю пометку в журнале вызовов. Похоже, ее не интересует двухнедельный отпуск на Гавайях на условиях таймшера{ Таймшер – право пользоваться собственностью только в течение условленного времени.}. Не сложилось, «Райские каникулы».

      Два звонка подряд – это не для меня, и я поворачиваюсь к компьютеру. Единственный плюс в моей работе – неограниченный доступ к интернету. Двойной щелчок по значку браузера – и я снова на сайте «Уйти легко», который так полюбила в последнее время.

      – Эйзел! – рявкает мистер Палмер, мой начальник, как всегда коверкая мое имя. Никакая я не Эйзел! – Сколько раз тебе повторять, чтобы во время работы ты не отвлекалась на посторонние дела?! У тебя еще целый список! – Он тычет пальцем в журнал.

      Мистер Палмер относится к тому типу людей, которые могли бы изменить всю свою жизнь, если хотя бы раз обратились к другому парикмахеру. Сейчас у него стрижка «под горшок», словно у нескладного шестиклассника. Может, я бы и раскрыла боссу глаза на то, что при его линии подбородка лучше носить короткий «ежик», но, боюсь, он вполне счастлив со своей миссис Палмер и никакого «нового себя» не ищет. Нет, не будем устраивать ему кризис среднего возраста.

      Как ни противно это признавать, но я даже немного завидую мистеру Палмеру. По крайней мере, его можно подлатать, если он того захочет. Несколько щелчков ножницами – и он как новенький. А меня уже не починишь.

      – В чем дело? – Мистер Палмер замечает, что я уставилась на него.

      – У вас замечательные волосы, – отвечаю я, крутанувшись на стуле.

      Кажется, я соврала: в моей работе две хорошие вещи – доступ в интернет и вращающийся стул.

      – А?

      – У вас замечательные волосы, – повторяю я. – Вы никогда не думали о том, чтобы постричься по-другому?

      – Знаешь ли ты, что, нанимая тебя, я рисковал? – Он водит сморщенным пальцем перед моим носом. – Все в городе говорили мне, что с тобой будут проблемы. Из-за… – Осекшись, он отворачивается.

      «…из-за твоего отца», – договариваю я про себя. Рот заполняет хорошо знакомый кисло-металлический привкус унижения. Моя жизнь четко делится на две части: до того, как отец стал «звездой» вечерних новостей, и после. На мгновение я представляю, как бы звучал этот разговор, если бы мой отец не был моим отцом. Думаю, мистер Палмер не стал бы говорить со мной так, словно я бездомная дворняжка, которая копается в его мусорном баке. Хочется думать, что он проявил бы больше деликатности, но теперь никто не заморачивается тем, чтобы держаться со мною тактично. А затем меня накрывает та мысль, которую я тщетно пытаюсь изгнать из своего сознания: «Ты бы все равно так себя чувствовала».

      Я утыкаюсь подбородком в грудь, пытаясь эту мысль вытряхнуть.

      – Извините,