Пионер в СССР. Павел Ларин

ситуаций было до хрена раньше. Фокина должна бы к ним привыкнуть. Ванечкин все время в присутствии этой девочки впадал в ступор. У него случалось моментальное оцепенение всех конечностей одновременно. Он становился похож на суслика, который поджав лапки, «столбиком» замирает посреди степи.

      – Нате вот топор и рубите, какую хотите. Ты погляди, не угодишь им еще…

      Дядя Родя, надувшись, тут же делегировал обязанности нам, хотя я, к примеру, вообще ничего не говорил. И ветки меня очень даже устраивали. А больше всего меня устраивало то, что теперь есть еще один выход из лагеря, о котором по факту знаем только я, Антон, Мишин и электрик с задатками алкоголика. Это – идеальный вариант. К примеру, сегодня ночью я могу осторожно выбраться за пределы лагеря через тайный ход Родиона Васильевича. Лес – исключительное подходящее место для медитации и погружения в себя. С этой стороны, тем более, никто не помешает. В лагере даже пробовать не буду. Там хоть ночь, хоть день, вечно суета.

      – Прекрасная была ёлка. – Заверил я Родиона Васильевича. – У Вас потрясающий вкус. Вы просто знаток ёлок.

      Но дядя Родя слова Ряскина принял близко к сердцу. Он обиделся, моя лесть не имела никакого смысла. Электрик подошел и сунул топор мне. Опять все мне! Вообще хрен пойму, у Ванечкина судьба такая? Постоянно быть крайним. И я теперь из-за этого отхватываю.

      Однако, топор взял молча. Будем спорить, ещё потеряем время. В итоге, мы с Рыжим вдвоем пошли выбирать чертову ёлку.

      Наш провожатый присел на пенёк и начал скручивать себе самокрутку. Табак у него был настолько ароматный, что я даже на расстоянии ощутил этот запах. Самосад. Сто процентов. Где он его выращивает, интересно?

      Мы с Ряскиным бродили, наверно, минут двадцать, стараясь не углубляться в лес и не уходить далеко от электрика. С этой стороны лагеря Рыжему местность была не знакома, в случае чего, реально могли заблудиться.

      Антону категорически не нравились елки. У этой – ствол недостаточно ровный, у той – наверху слишком мало веток. Короче, в итоге я сказал, если мы сейчас же не определимся, что рубить, то вместо елки самого Ряскина оформлю.

      Он перестал выделываться и пообещал, нам сойдет любая, которая вот прямо сейчас попадётся на глаза. Видимо, мои слова прозвучали достаточно убедительно.

      Я оглянулся, пытаясь рассмотреть Родиона Васильевича. Он все также сидел на пеньке. Ориентиром служили поднимающийся дым от самокрутки и периодические окрики дяди Роди, доносившиеся из-за деревьев.

      – Ну что? Выбрали? – Спрашивал он каждые пять минут. Можно подумать, по отсутствию звуков не понятно, что ни хрена не выбрали.

      – Нет! – Отвечал ему Антон.

      – Щас кабан вас выберет. Вот это точно. Довыёживаетесь. Хватайте уж какую-нибудь, и обратно пора. – Подгонял Родион Васильевич. – Деду Морозу еще надо в нужную форму прийти. Поймать, так сказать, вдохновение.

      – Слушай, а почему Мишин так среагировал,