Охота за семью гномами. Алёна Александровна Комарова

ты сам расскажешь?

      – Нет.

      – Бандиты. Они забрались в дом дедушки и убили его и бабушку. Да, Сереж?

      – Да, – недовольно кивнул Сергей.

      – Они думали, что у них дома деньги есть. Бандиты даже их пытали. Ой, прости, дорогой, – она быстро дотронулась до его руки.

      – Какой кошмар! – прошептала Аня.

      Рита не смогла проговорить и слова. Впервые в жизни она почувствовала, что сердце в груди бешено скачет и пытается вырваться.

      Она глубоко вздохнула, пытаясь спрятать слезы и детские воспоминания.

      – Да-а, – протянул профессор, – девяностые годы уничтожили много хороших людей. Одних убили, другие убивали.

      – Не могу с вами согласиться, – возразила Рита профессору. – Тот, кто убивал, априори не может быть хорошим человеком.

      – Я дольше вас живу, – ответил на ее возражение Курилов, – и видел, как хорошие люди примыкали к бандитам. И все это было в мутные времена девяностых годов. Их вынудила жизнь. А ведь жизни не было. Так, существование.

      – А вы? – недовольно поинтересовалась Рита.

      – Что – я?

      – Вас тоже вынудила жизнь? Вы тоже примкнули к бандитам?

      – Нет, что вы, Риточка. Я умел работать. Моя профессия нужна людям в любое время – и в мирное, и в военное, и в мутное, и в прозрачное. А те хорошие молодые люди просто потерялись. Они не смогли найти работу. Не смогли найти себя.

      Лера медленно откинулась на спинку кресла, сложила руки на груди и произнесла:

      – Мой отец не смог найти работу, долго мыкался по закрывающимся фабрикам и заводам, но к бандитам не примкнул. Я горжусь им. А кто гордится молодыми людьми, которых вы так яро защищаете? – Она, не дожидаясь ответа, пренебрежительно буркнула: – А вы говорите – хорошие люди.

      Профессор покивал, соглашаясь, и продолжил отстаивать свое мнение:

      – Если рассуждать философски, то изначально они были хорошими людьми, хорошими детьми, хорошими внуками.

      – Ох, – тяжело вздохнула Рита. – Все, что было в них хорошего в детстве, юности, перечеркнуло первое ограбление, первое нападение, разбой, первое убийство.

      – Их сгубили условия жизни.

      – Опять не соглашусь с вами, Петр Григорьевич. Уверена, что еще в детстве будущие бандиты мучили кошек и давили бабочек.

      – Каждый может оступиться. Совершенное преступление может быть оправдано.

      Мария дотронулась до плеча мужа и нежно потребовала:

      – Не спорьте, прошу вас. Это бессмысленный спор.

      Петр Григорьевич положил свою руку поверх ее и согласился:

      – Да, да, конечно.

      Но неудачно выбранная тема для разговора оставила свои следы в душе каждого, и настроение было подпорчено.

      Из кухни потянулась вереница официантов. В каждой руке по увесистому блюду с мясом, овощами и горячим хлебом. Вкусности благоухали, вызывая аппетит.

      Рита могла бы признаться, что у нее вызывало еще и выработку слюнок, но, будучи культурно воспитанной девушкой (спасибо бабушке), она никому в этом не