Такса миссис Хадсон. Игорь Карде

затем достал из кармана большую лупу и стал внимательно изучать паркетный пол. Спросил у мистера Приксвелла:

      – Разбитые витрины стояли тут, в этом месте?

      Директор печально вздохнул: да, именно здесь. Шерлок продолжил исследование, но теперь его больше интересовал пол у правого окна. Мне показалось, что Холмс стал очень похож на ищейку, взявшую след. Неожиданно в зал вбежал служащий в синей униформе и начал что-то тихо говорить директору.

      – Почти одиннадцать часов, – с сожалением произнес мистер Приксвелл, – мы обязаны открыть музейные залы для осмотра. Но нельзя, чтобы кто-то увидел вас здесь, мистер Холмс, по городу пойдут ненужные слухи…

      – Еще минуточку! – ответил, не поднимаясь с колен, Шерлок.

      И снова стал изучать паркет. Я тоже опустила нос и еще раз тщательно все обнюхала. Странный запах, привлекший мое внимание, вел в дальний угол зала. След преступника? Но на паркете я ничего не заметила, никаких следов обуви. Возможно, вор был босиком? Я ясно почувствовала чужой запах и уверенно побежала по следу, но тот вдруг оборвался у длинной бордовой шторы, закрывавшей правое окно. Я удивленно подняла голову: куда же мог деться преступник? Не улетел же он вон в ту крохотную форточку на окне, в самом же деле!

      Ко мне подошел Шерлок:

      – Правда, необычно? А ты молодец, Альма, дала мне очень важную подсказку.

      И спросил у директора Приксвелла, показывая на небольшое круглое отверстие под самым потолком зала:

      – Скажите, сэр, что это?

      – Воздуховод. Но не думаете же вы, мистер Холмс, что преступник мог проникнуть в зал через него? Отверстие очень маленькое, человеку ни за что не протиснуться! К тому же там еще и решетка…

      – Взрослый человек не пролезет, – согласился Холмс, – но ребенок – вполне. Если допустить, что вор – маленький мальчик… Вполне мог забраться в воздуховод снаружи, проползти по нему до этого места, открыть решетку, спуститься вниз по шторе и совершить кражу. А потом покинуть зал таким же путем – вскарабкавшись по шторе обратно в воздуховод.

      – Мальчик? – удивился директор Приксвелл. – То есть совсем ребенок? Но он бы ни за что не смог разбить витрину, для этого нужна большая физическая сила! Пойдемте, и вы сами все увидите! Стекло очень толстое и прочное, и расколоть его чрезвычайно трудно!

      Мы покинули музейный зал и вышли на служебную лестницу, куда перенесли поврежденные витрины. Стекла в них были расколоты – кто-то, похоже, и впрямь бил по ним с огромной силой. Внутри лежали крупные куски стекла. Холмс взял один из них, достал лупу, внимательно посмотрел.

      И улыбнулся:

      – Так и есть! А что ты скажешь по этому поводу, Альма? – показал он мне осколок.

      Я ничего сказать не могла, ибо ничего еще не поняла, но на всякий случай одобрительно гавкнула – чтобы поддержать Шерлока.

      – Смотрите, – показал Холмс директору музея, – края стекла не острые, как при ударе молотком, а ровные, гладкие. Наш воришка, похоже, использовал