Никому не скажем. Агния Арро

тормозит мама, положив руку мне на плечо и отрицательно качнув головой. – Иди к себе, я тебе сейчас туда обед принесу. Хочешь?

      Я чувствую себя ребёнком. Меня просто выгоняют из кухни, чтобы не слушала взрослые разговоры. Так обидно становится.

      – Её обедом покорми. И можно яду подсыпать. Может успеем труп вынести до возвращения Захара!

      – Стася! – вскрикивает мама.

      Что, Стася?! Стася защищает брата, но её никто не слушает!

      Ухожу к себе, сажусь на кровать, подтягиваю на колени дельфина и обнимаю его обеими руками. Захару сейчас звонить бесполезно, до шести он вне зоны. На часах уже практически три. То есть Алиса будет сидеть у нас до его возвращения? Серьёзно?!

      Шмыгнув носом, решаю позвонить папе. Может хоть он возьмёт трубку, приедет и выгонит её отсюда. И к сыну своему не подпустит. Пусть стерва возвращается домой первым же рейсом. Так хорошо без неё было. Захар перестал быть тенью, между нами появилась какая-то очень глубокая, пока плохо объяснимая связь, и я даже готова потерпеть его гиперопеку, лишь бы не вернуться назад, особенно в первый год после их расставания.

      Включив на громкую, нервно глажу дельфина и слушаю длинные гудки в трубке.

      – Что-то случилось, маленькая? – тепло и по-доброму спрашивает папа. Один, наверное, у себя в кабинете, вот и напоминает через слова, как он на самом деле меня любит.

      – Алиса приехала, – чувствую, как голос дрожит сильнее.

      – Твою мать… – выдыхает он. – Она у нас, что ли?

      – Да, – всхлипываю, не в силах больше держать эмоции внутри.

      – Чего ей надо? – его голос перестал быть тёплым. Сейчас об него можно порезаться.

      – Поговорить с вами и Захаром. Мама с ней на кухне, – сдаю любимую родительницу. – Пап…

      – Ч-ч-ч, ну ты чего, детка? Не реви, – он старается быть мягче. – Разберёмся.

      – А можно её просто выгнать? Желательно сразу в аэропорт. Ты же можешь?

      – Стась, давай я с мамой сейчас поговорю, ладно? Потом приму решение. А ты прекращай слёзы лить и садись заниматься лучше. Сейчас твои мысли должны быть только об учёбе. С остальным разберутся взрослые.

      – Да я тоже взрослая! – подпрыгиваю на кровати.

      – Взрослая, – снисходительно и с улыбкой. – Всё, детка, мне пора. Не грусти. Маме наберу сейчас.

      Ложусь на кровать в обнимку с плюшевым подарком Захара. Слышу, как у мамы звонит телефон. Как она проходит мимо моей комнаты, уже разговаривая с отцом. На меня вдруг впервые накатывает ощущение, что я тут чужая. Оно такое болезненно-острое. Зарождается в животе и расползается по всему телу.

      Это ведь моя семья, у меня другой нет. Я их очень люблю и знаю, они меня тоже, но вот в этой ситуации кажется, что меня отделили от семьи, отодвинули в сторону. Они же сами всё решают, они все взрослые, а меня отправляют делать уроки, будто мне семь. Наверное, чтобы не мешалась.

      Если бы я не смотрела на дверь, вряд ли бы услышала, как в комнату заходит мама. Она тихо подходит к кровати, садится рядом и гладит меня по волосам.

      Дурацкое ощущение сразу проходит.

      Нет,