Юмор русских писателей. Евгений Тростин

любил собачек, особенно из рода болонок, и, сидя в кабинете, часто лелеял собачку на груди, за тулупом. Любимая собачка Екатерины Великой была также из рода болонок, и на посторонних бросалась с лаем, впрочем, никого не кусала. Поэт написал ей двустишие, поучительное для многих.

      Всем смертным – должно сей собачке подражать,

      Хоть лаять иногда, но только не кусать.

5

      Державин был правдив и нетерпелив. Императрица Екатерина поручила ему рассмотреть счета одного банкира который имел дело с кабинетом Е.И.В. и был близок к упадку. Прочитывая Государыне его счета, Державин дошел до одного места, где сказано было, что одно важное лицо, не очень любимое Государыней, должно банкиру такую-то сумму.

      – Вот как мотает! – заметила Государыня, – и на что ему такая сумма?

      Державин возразил, что князь Потемкин занимал ещё больше, и указал в счетах, какие именно суммы.

      – Продолжайте! – сказала Государыня.

      Дошли до другой статьи: опять заем того же лица.

      – Вот, опять! – сказала Императрица с досадой. – Мудрено ли после этого сделаться банкротом?

      – Князь Зубов занял больше, – сказал Державин и указал на сумму.

      Екатерина вышла из терпения и позвонила. Входит камердинер.

      – Нет ли кого там, в секретарской комнате?

      – Василий Степанович Попов, Ваше Величество.

      – Позови его сюда.

      Вошел Попов.

      – Сядьте тут, Василий Степанович, да посидите во время доклада: Гавриил Романович, кажется, меня прибить хочет.

6

      Однажды Гавриил Державин отдал на суд поэтам Дмитриеву и Капнисту своё стихотворение. Читая и разбирая его вместе с автором, они начали ему советовать изменить то тот стих, то другой. Державин сперва соглашался, а потом рассердился и сказал:

      – Что же вы хотите, чтоб я стал переживать свою жизнь по-вашему?

      Николай Михайлович Карамзин

1

      Когда Карамзин был назначен историографом, он отправился к кому-то с визитом и сказал слуге:

      – Если меня не примут, то запиши меня.

      Когда слуга возвратился и сказал, что хозяина дома нет, Карамзин спросил его:

      – А записал ли ты меня?

      – Записал.

      – Что же ты записал?

      – Карамзин, граф истории.

2

      Успех Карамзина на литературном поприще приобрел ему много завистников и врагов, злоба которых выражалась в довольно-таки тупых эпиграммах. Кто-то, например, сочинил, после появления статьи «Мои безделки», следующую эпиграмму:

      Собрав свои творенья мелки

      Француз из русских написал

      «Мои безделки»

      А ум, прочтя, сказал:

      Немного лжива,

      Лишь надпись справедлива.

      Так как эта эпиграмма приписывалась Шатрову, то Дмитриев, друг Карамзина, ответил:

      Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова —

      Нас Боже упаси от разума такого.

      Дедушка Крылов

1

      Однажды, сидя в кабинете А.Н. Оленина и говоря с ним об «Илиаде» Гомера, Гнедич сказал, что он затрудняется