Угрюмый герой. Книга четвертая. Харитон Байконурович Мамбурин

под конвоем чуть ли не десятка нервных орков к местному начальству. У входа в штаб нас разоружили и обыскали, но, когда зеленые лапы чересчур ретивых военных потянулись к чемоданам бывшего дипломата, тот, отбросив цивилизованный лоск, популярно и нецензурно объяснил, что потом будет со всей этой частью «деревенских недоносков». Нужно лучше изучать октар, рассеянно подумал я, половину ведь матюгов не понял. А ведь хваленое обучение Должников позволяет после формирования определенного словарного запаса запоминать слова языка буквально налету!

      Из ступора меня вывел хриплый мужской голос, с тоской протянувший:

      – Меня что, проклял кто-то? Второй урод за день!

      Никогда не был невротиком. Вторая жизнь, обучение в гоблинском лагере, путешествие, полное смерти и приключений, тренировки среди эльфов-ксенофобов, две приемных дочери-подростка, одна из которых призрак, способный проходить сквозь стены, должность шерифа в городе, полном живых мертвецов при работе на бога, волшебников и странных мутантов, двойное попадание в плен к безумным ученым, виртуальный секс в мозгах колоссального чудовища с ним же… и это так, если пройтись по самому краешку. Такая жизнь, к тому же, совершенно не оставляет тебе никаких шансов остаться расистом, потому что само понимание «разумности» приобретает весьма расплывчатые формы, а права существа обычно соразмерны сумме носимых их калибров огнестрельного оружия с умением его применять.

      Но когда какой-то паршивый одноглазый кусок зеленого дерьма на краю света смотрит на тебя как на то самое дерьмо, да еще и отклячив здоровенную посеченную шрамами губу так, что походит на поиметого жизнью орангутана…

      – Хочешь, я тут всех вырежу? – мрачно спросил я у сидящего в удобном монументальном кресле седого орка, тут же напрягшегося мордой и прочими частями тела, – А потом убью тебя. Ружьем. Пихну его тебе в зад и буду бить по прикладу ногой до тех пор, пока оно не вылезет у тебя из глотки, зеленая ты паскуда. Следи за языком!

      Обозвавший меня «уродом» военный хмуро пялился то на меня, то на Теовальда. За нашими спинами тихо пищали на полу двое молодых, вошедших в виде караула, обоим, схватившим меня за плечи, я сдавил кисти рук, вывернув их при этом. Не до того состояния, когда сложный внутренний механизм лучезапястных косточек и пальцев превращается в дробленую кашу, но достаточно, чтобы молодежь сейчас пребывала на своем особом мире невыносимой боли.

      – Должник, – скривился еще сильнее орк, – Что ты забыл в нашей глухомани? Вы же, падальщики, все ушли под руку сраному Тирану?

      – Твоя жопа определенно алчет ружья, – в тон ему ответил я, – Если надеешься, что дам время спилить мушку, то зря. Сделай голос и морду попроще. Я работаю на уважаемого благородного господина Кринхальзера. Телохранителем. А ваша зеленая кодла на сейчас угрожает телу господина Кринхальзера или, как минимум, миссии господина Кринхальзера. Тебе видна суть наших возможных разногласий твоим одним глазом или он уже устал