Липкий как смола. Марина Беляева

хорошо?».

      «Конечно, милый, это хорошая идея», – отвечаю я, пытаясь оттереть смолу от рук и чувствуя себя леди Макбет – как будто я скоро кого-то убью. Если и не себя, так его, такого отвратительного, такого мерзкого, такого… липкого.

      Откуда, откуда, откуда только вся эта грязь, господи, я устала убирать за ним стол.

      Он старше меня на шесть лет и уже заканчивает институт; я же только учусь в старшей школе. Я встречаюсь с ним не потому что так классно, так круто, о боже мой, он такой взрослый, подружки в экстазе – нет, вовсе нет. У меня и подружек-то с младшей школы не было… Просто мы с ним общались, он начал по мелочи мне помогать – выслушивал, когда надо, выручал в кафе, показывал сериалы, всё в таком духе – и вот я понимаю, что уже по пояс в болоте из какой-то кашеобразной грязи, а он протягивает мне склизкую липкую руку, вязкую такую, как кисель. «Я помогу тебе», говорит. Мне больше никто не хотел помогать; не надо было принимать его руку, но тогда мне было совсем плохо, и я думала, что так смогу выбраться – ведь хоть кому-то на меня не наплевать…

      Он, впрочем, очень хороший. Он не даёт мне делать дела по дому, не останавливает, когда мне плохо и я кричу, протягивает тарелки, чтобы я их била – об себя и об стены… Постоянно напоминает мне, что надо работать. Помогает с учебой и хобби – добывает всё, что мне нужно, например. Мне приходится оттирать вещи от его пахучих липких рук, но это не проблема – в конце концов, никто из нас не совершенен, и это незначительный недостаток, такая маленькая плата за мир, который мы создали…

      Ох, я, кажется, схожу с ума. Может, просто соскоблить эту чёртову смолу? Где тут губка?