Бунтарка и Хозяин Стужи. Валерия Чернованова

вздернул его над полом. Так, словно поднял бокал вина, собираясь произнести тост, но вместо этого заметил:

      – На ней разорвано платье, и застал я ее не в твоих объятиях, а умирающей от страха. Так с нэри не уединяются.

      Не будь он Снежным, я бы испытала чувство благодарности. А так… Сложно сказать, что сейчас испытывала. На меня волна за волной накатывала слабость. В голове продолжало мутиться, а незнакомец и трепыхающийся в его руке Душан вовсю расплывались.

      – Кх… кха…

      Не знаю, как сумела подняться. На нетвердых, совершенно ватных ногах приблизилась к Снежному и тихо (на громко сил не осталось) попросила:

      – Не надо. Не… убивайте.

      Каким бы гадом Душан ни был, я не желала ему смерти.

      Продолжая удивляться самой себе, коснулась плеча Снежного. Тот, казалось, не слышал моих слов, продолжал прожигать ледяным взглядом свой трепыхающийся улов, сжимая на его горле пальцы, но, стоило мне его коснуться, вздрогнул. Душан тотчас рухнул на пол, а незнакомец повернулся ко мне. Тусклым, каким-то уставшим взглядом скользнул по лицу, задержавшись на губах, а в следующую секунду притянул меня к себе и поцеловал.

      И чем он, скажите пожалуйста, лучше Душана?!

      Умом понимала, что надо бы сопротивляться, пытаться вырваться или отбиться ошейником, который продолжала сжимать в руке, но то ли из-за ларгового зелья силы окончательно покинули мое тело, то ли ошеломил напор Снежного… Так горячо и жадно меня еще не целовали. До головокружения, до слабости в коленях, до ощущения, что все происходит не на самом деле. Видение, сон, мираж…

      Сон, из которого почему-то не хотелось вырваться.

      Даже когда он скользнул ладонью по спине, прижимая к себе еще крепче, я, вместо того чтобы треснуть его ошейником, продолжала растворяться в поцелуе. Это все проклятое зелье или…

      – Что за безобразие! Немедленно ее отпустите!

      Очередной крик принадлежал не Душану, а его матери. Рука Снежного соскользнула с талии, губы перестали обжигать, и я почувствовала, что падаю.

      Не упала лишь потому, что любитель целоваться меня удержал. Осторожно, но вместе с тем крепко приобнял, и я подняла взгляд на пунцовую Стеллу. За спиной мачехи маячили незнакомые мужчины, точно не из гостей. Чуть в стороне замерла хлопающая глазами Арлетта, а Фабиан…

      Фабиан был у себя в комнате и наверняка слышал, что здесь что-то происходит. Наверняка напуган. Наверняка…

      – Мой брат…

      Слабый шепот потонул в возмущенном восклицании мачехи:

      – Вы врываетесь в мой дом, хватаете мою падчерицу, а потом… Душан?! – Стелла вскрикнула, заметив за спиной у Снежного недоприбитого дверью и слегка придушенного сына.

      А я едва не хихикнула, хотя было не до веселья. Ситуация возмутительная, но чтобы мачеха так вела себя в присутствии Снежного… Такого мне видеть не доводилось.

      – Нашел? – голос принадлежал рыжеволосому мужчине, чье лицо бессовестно расплывалось перед глазами.

      Кажется, он обращался к удерживавшему меня Снежному и имел в виду меня,