Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц. Патти Маккракен

Любая женщина желала оказаться с ним в постели. То, что после смерти своей жены он выбрал Марицу, многих озадачило. Другим этот шаг разрушил их надежды.

      Если повитуха и была недовольна новыми отношениями Марицы с ее прежним любовником, то она хорошо скрывала негодование от своей подруги. Она уважала Марицу, которая напоминала ей цыганок, которых она знала в детстве, полных жизни и совершенно не похожих на тех «ворон», которые стояли толпой у колодца, сплетничали и показывали пальцем на распутниц (грех, в котором тетушка Жужи и ее сестра, безусловно, тоже были повинны).

      Михай отмечал в корчме свои именины. Он сидел во главе стола, уставленного кувшинами с вином, обильными закусками и подарками. Вместе с ним это торжество праздновали его ближайшие приятели. Тетушка Жужи наблюдала за Михаем, как ястреб наблюдает за добычей. Покончив с едой, она постучала толстым пальцем по чаше своей трубки, чтобы вытряхнуть пепел, залпом допила остатки спиртного и со стуком поставила стакан на стол. Затем она поднялась со скамьи и подхватила свои тяжелые корзины.

      – Ты платишь сегодня? – окликнула ее Анна.

      Повитуха не потрудилась поднять на нее глаза. Она вразвалку направилась к двери, осторожно обходя на своем пути столы. Уже у самой двери она прокричала в ответ:

      – Господь милосердный заплатит за все!

      Выйдя на улицу Арпада, она направилась домой, чтобы, как обычно, слегка вздремнуть.

* * *

      Марица после возвращения провела свои первые недели в Надьреве, заново знакомясь с родной деревней. В один из дней она спустилась к излучине реки, где в детстве играла с куклами, после этого вышла на Венгерскую равнину, чтобы осмотреть свои владения. Это были заросшие сорняками луга с сухой, побуревшей травой, которая выросла Марице выше пояса, но их вид все равно порадовал ее. Она была последней в семье Шенди из оставшихся в живых. Теперь все состояние Шенди принадлежало только ей одной.

      Когда Марица возвращалась со своих дневных прогулок, она часто видела, как соседи на крылечках лущили кукурузу на корм скоту. Она останавливалась, чтобы пропеть у их калитки: «При-и-вет!» Взамен она получала весьма сдержанный ответ, такой же краткий и завершенный, как звук снимаемой с початков обертки. Помимо нескольких двоюродных сестер, которые чувствовали себя просто обязанными (в силу родственных связей) быть с ней вежливыми, тетушка Жужи по-прежнему оставалась единственной подругой Марицы.

      Иногда, возвращаясь, Марица заставала у себя дома Шандора-младшего, погруженного в беседу с Михаем. Шандор-младший жил вместе со своим отцом, но с тех пор, как Марица вернулась в деревню, быстро подружился с Михаем. Михай и Шандор-младший обычно беседовали в гостиной или же выходили в хлев и пили спиртное из фляжки, которую Михай там держал. Михай был терпелив с Шандором-младшим, и это терпение только разжигало гнев Марицы. Ее задевало то, как все жители деревни относились к Шандору-младшему. Обязательно оказывался кто-то, кто, проезжая мимо на телеге, останавливался, чтобы