Дикарь и лебедь. Элла Филдс

эту злость во благо себе, а не мне. – Клык сделал рывок вперед, и я ахнула, едва успев остановить его кинжал своим – он целился мне в грудь. Шумно выдохнув, багровый широко улыбнулся, а затем развернул меня. Он прижался грудью к моей спине, обхватил сильными руками – грозными и в то же время теплыми. – Направь ее внутрь, солнышко, – произнес он низким гортанным голосом, пока я тщетно пыталась высвободиться. – Эта пылкая ярость – мощное оружие, но только если ты направишь ее внутрь, воспользуешься ею и не дашь ей завладеть тобой.

      Дыхание мое выровнялось, а вот сердце пропустило не один удар. Его запах – аромат кедра и дыма – затуманил мой разум.

      Его ладонь, огромная и мозолистая, накрыла мою и поправила положение кинжала в моей руке.

      – В ближнем бою, – прошептал Клык, будто хотел объяснить, почему прижался всем своим телом к моей спине, – на земле, когда тебя загнали в угол, когда тебя вот-вот достанут, медлить нельзя. – Я ощутила его дыхание ухом и щекой, тонкие волоски, выбившиеся из моей косы, зашевелились. – Нападай сразу же. – Крутанув меня, он направил мою руку с кинжалом к моим же ребрам – опасно близко к груди – и подтолкнул ее к подмышке. – Если противник в доспехах, ищи открытые места и целься в них.

      Кивнув, я повторила движение, когда он убрал руку, и мы начали заново.

      С каждым выпадом, с каждым замахом, с каждым прыжком принц Брон, планы отца, вой вдали и трели ночных птиц, тот факт, что мой враг учит меня биться с такими, как он, – все это отступало в темные уголки моего разума. Существовал только этот странный тип по имени Клык с его хриплыми усмешками, чудны́ми ругательствами и небывалым проворством, благодаря которому он постоянно заставал меня врасплох, а еще заполошный ритм моего сердцебиения и пот, что покрыл все мое тело.

      Когда с той стороны ущелья раздался громкий вой волков или еще каких-то созданий, я совершила ошибку и едва увернулась от его клинка, полоснувшего по рукаву моей стеганки – клок шерсти, которой та была уплотнена, полетел вниз.

      Клык, с его хитрой ухмылкой, лихорадочно блестящими синими глазами и всклокоченными светлыми волосами, отвесил глубокий поклон и зашагал восвояси.

      Он не попрощался. Ушел вместе с луной и ни разу не оглянулся.

* * *

      Занялся рассвет; тьму затопило дымчатое золото.

      За рекой на востоке полыхали пожары – горел один из последних уцелевших северных городов, граничивший с лесом, за которым начинались скалы.

      Немногочисленные выжившие со своими скудными пожитками и детьми прибывали верхом и пешком. Подседельные сумки и корзины покачивались на припорошенных пеплом лошадиных боках, животные тяжело пыхтели, выдувая облачка пара.

      Обездоленные жители тянулись к замку косяками и собирались под его стенами; их черные от сажи, блестящие от пота и слез лица провожали меня потерянными взглядами.

      Отправиться туда, где многим пригодилась бы моя помощь, мне