.

уже было сказано мне. Вытерев глаза, строго произнесла:

      – Говорила я тебе, что до добра это все не доведет! Вот и случилось!

      – Успокойтесь! – строго приказал доктор. – Ничего страшного не произошло. Ну есть ушибы, гематомы. Головой тоже ударился, но несильно, сами же видите. Проверяем сейчас вашего сыночка. Наблюдаются некоторые провалы в памяти. Да вы и сами поняли, – доктор улыбнулся. – Но все излечимо. Организм молодой, все поправимо. Давайте, прекращайте это ваше мокрое дело, не люблю этого.

      – Сыночек, ты помнишь, кто я?

      – Мать? – кисло ответил я.

      – Ну вот видите! – улыбнулся доктор. – Память уже возвращается.

      – Если нужны какие-то лекарства, то вы сразу же… – начала мать, но Николай Игоревич тут же остановил ее жестом.

      – Ну вы что?!

      – Да, я поняла, – зашептала мать. – Но вы говорите… если что…

      – Анна Матвеевна, сейчас пока не стоит с допросами. Про имя уже знаем, что перепутал. Такое бывает. Это говорит о вероятном сотрясении мозга. Так что парню нужен покой. Пусть у нас еще немного побудет.

      – Хорошо, я поняла, – закивала головой женщина.

      И обратилась ко мне:

      – Я тебе яблочек принесла. На вот, поешь. Это с дачи Екатерины Авдотьевны, ты помнишь ее?

      Я неопределенно пожал плечами, взял бумажный пакет с яблоками.

      – Пару дней еще подержим, а потом уже и на выписку, если все нормально будет, – сказал доктор.

      – Мне как позвонили, думала все, убили. А потом как сказали, что в больнице Андрюша, отпустило немного. Я корвалолу напилась и сразу сюда.

      Она глянула на меня. Я отметил некоторое сходство ее лица с тем, что я видел в зеркале.

      – Ты выздоравливай. Школу пропускаешь. А там сейчас подготовка к экзаменам идет. Нельзя пропускать.

      – Что? Школа?

      Мать удивленно посмотрела на доктора.

      – Да, я помню, – тут же поправился я. – В школу. Экзамены. Я буду готовиться.

      Мать еще раз обняла меня, сказала:

      – Я завтра еще зайду. Принесу твои тетрадки и учебники.

      – Хорошо. Спасибо, – кисло ответил я.

      – Тогда я пойду?

      Нестеров кивнул:

      – Идите. Андрею уже пора на процедуры.

      Я проводил ее взглядом, посмотрел на доктора.

      – Ну, чего моргаешь? – добро улыбнулся тот. – Давай в отделение, альпинист!

      Все оставшееся время до вечера я так и бродил, глядя по сторонам, стараясь привыкнуть к обстановке, хрустя яблоками из сада Екатерины Авдотьевны. Вечером всех отправили на процедуры – по уколу обезболивающего в полупопие, и отбой.

      За весь день переживаний я порядком устал и едва лег на скрипучую сетчатую кровать и укрылся колючим одеялом, как тут же заснул.

      Что-то снилось, но что именно – вспомнить я не мог. Что-то тревожное, серое, неумолимо надвигающееся. Оно катило на меня, закрывая собой горизонт, все ближе, и ближе, и ближе, не давая дышать.

      Я вздрогнул и проснулся. Некоторое время прислушивался к истошному биению сердца, пытаясь понять, где и что случилось.

      Было