Сводные. Игра на желание. Агния Арро

что штаны застегнул.

      – Я не разрешал тебе переезжать, – напоминает он, надвигаясь на меня огромной скалой.

      – Мне разрешил твой о…

      – Я. Не. Разрешал! – повторяет, разделяя слова. – Вернись на место.

      – С чего вдруг? Может мне здесь больше нравится? – от страха опять начинаю язвить.

      – За длинный язык я тебя сейчас снова поставлю на колени и покажу, как его надо правильно применять. Не вернешься, я все твое барахло выкину в окно и перееду тачкой. Поняла? – Молчу. – Не слышу?

      Киваю. Да поняла, я поняла.

      – Умница, – улыбается эта сволочь. Очень обаятельно и очень плотоядно.

      Не знаю, как в нем это сочетается, но мое несчастное сердце снова захлебывается в тахикардии. То ли от ужаса, то ли… От ужаса! Потому что он чудовище!

      – Что ты сказала? – его глаза снова опасно сужаются.

      – А я вслух…? Вот черт, – жмурюсь, готовясь к смерти, не меньше.

      – Чудовище, значит, – задумчиво делает еще один шаг ко мне. – Ты права. Так и есть.

      Разворачивается и уходит, а я, стараясь вернуть себе способность дышать, смотрю на еще одну татуировку, набитую на боку ближе к пояснице. Там птица. Ласточка, запутавшаяся в сети.

      Глава 4

      Кит

      Проводив девчонку, которую подцепил в ночном клубе, иду на кухню. Жрать охота, сил нет. Голова раскалывается от похмелья. Блондинка эта еще выбесила. Лада. Маленькая домашняя девочка. Сто процентов учится на одни пятерки и большую часть ее гардероба составляют платья. Мечта, а не ребенок, не то что я. Тем будет интереснее. Невинные отличницы – это всегда вкусно.

      Открываю холодильник. Печально взираю на непонятные кастрюльки, тарелки, затянутые пищевой пленкой. Нахожу миску с салатом из свежих овощей. Хоть что-то съедобное на вид.

      Накидываю немного в тарелку, беру хлеб и сажусь за стол. Раньше в этом доме был повар, а еще мама готовила. Я помню. Они с детства приучили меня к другой еде. Эстетически красивой. Когда ты только смотришь, а тебе уже хочется, прямо как с женщиной, либо встает, либо нет.

      Сейчас бы сочный стейк, приготовленный на гриле. К нему кисло-сладкий соус с остринкой в азиатском стиле и запечённых с травами овощей, а не вот это! Кривлюсь, впихивая в себя еще одну ложку салата. Даже с похмелья лезет с трудом. Нет, может они привыкли так питаться, но даже из долбанной овсянки можно сделать нечто более презентабельное, чем было вчера в тарелках.

      Так и не доев, решаю выйти покурить. Или не выходить?

      Прикуриваю прямо в столовой, скидывая пепел после пары затяжек в тарелку с остатками салата. Это все равно только в урну.

      – Кит, какого черта ты куришь в доме?! – рявкает вошедший отец. – Выйди на улицу!

      – Ну пошли на улицу. По глазам вижу, хочешь что-то сказать, – коварно улыбаюсь ему.

      Тарелка улетает в мусорное ведро вместе с остатками еды. Папе не нравится мой жест. Его взгляд темнеет на глазах, челюсть ходуном. Равнодушно прохожу мимо него, зная, что отец последует за мной.

      Прохожу мимо камина. Там чертова