Свадьба. Николас Спаркс

В нашей семье как-то не принято было часто обниматься и целоваться, поэтому мне неловко выказывать эмоции в присутствии других, особенно детей. Однажды я заговорил об этом с тестем, и он посоветовал мне написать жене письмо. «Объясни, почему ты ее любишь», – предложил он. Это было двенадцать лет назад. Помнится, я попытался последовать его совету, но стоило занести ручку над бумагой, как из головы улетучились все подобающие случаю слова. В итоге я сдался. В отличие от Ноя я всегда испытывал смущение, когда речь заходила о чувствах. Я человек спокойный, надежный, верный, вне всякого сомнения. Но романтика для меня такая же тайна, как и переселение душ.

      Просто удивительно, сколько мужчин мучится из-за таких же проблем.

      Когда я позвонил в Нью-Йорк, к телефону подошел Джозеф.

      – Привет, отец, – поздоровался он.

      – Привет. Как дела?

      – Ничего себе, – ответил он и после мучительно долгой паузы поинтересовался: – А у тебя?

      Я переступил с ноги на ногу.

      – Нормально. У нас здесь тихо. – Я помолчал. – Как там мама?

      – Хорошо. Я ей скучать не даю.

      – Покупки и экскурсии?

      – Ну да. А в основном мы просто разговариваем. Я узнал много нового.

      Я помедлил. Интересно, на что он намекает? Но Джозеф, видимо, не собирался развивать эту тему.

      – Мама дома? – спросил я, изо всех сил стараясь говорить бодро.

      – Нет, пошла в магазин. Вернется через пару минут, так что можешь перезвонить.

      – Ничего страшного. Передай ей, что я звонил.

      – Обязательно… – Джозеф сделал паузу. – Отец, я хотел кое о чем спросить.

      – О чем?

      – Ты действительно забыл про годовщину?

      Я глубоко вздохнул:

      – Да. Забыл.

      – Как?

      – Не знаю. Я все время помнил, а когда этот день настал, у меня просто вылетело из головы. Мне очень стыдно.

      – Мама огорчилась, – сказал Джозеф.

      – Несомненно.

      На другом конце провода снова воцарилась тишина.

      – Ты понимаешь почему? – наконец спросил сын.

      Я не ответил, но прекрасно знал ответ.

      Джейн не хотела, чтобы мы уподобились тем пожилым парам, которые неизменно пробуждали в нас сострадание. Такие люди обычно очень вежливы. Муж подвигает жене кресло и помогает снять пальто, жена заказывает любимое блюдо мужа. Они в точности знают вкусы и пристрастия друг друга (это достигается годами совместной жизни): яичницу не солить, а на тост намазать побольше масла.

      Но потом, когда официант удаляется с заказом, оба не произносят ни слова. Они молча пьют и смотрят в окно в ожидании еды. Они могут еще обменяться парой слов с официантом – например, попросить кофе, – а затем немедленно погружаются в собственные мысли. В течение всего вечера они сидят, как посторонние, которые случайно оказались за одним столом. Создается впечатление, что наслаждаться обществом друг друга для них слишком большое усилие.

      Может быть, это преувеличение, но порой я задумывался, что доводит людей до такой жизни.

      И теперь,