Доктор Аддер. Кевин Джетер

момент их личностного слома с превосходной точностью, спрогнозировать мгновения, когда с них будут слетать напыщенность, юморок, самолюбие, а вскоре – и деньги. Вскорости они готовы будут что угодно ему отдать за исполнение желания, на котором зациклились. Генерал Романца даже среди них проявлял себя слабаком, а пристрастие к различным наркотикам лишь ускорило процесс. Точка слома стремительно приближалась.

      Аддер понимал, что делать дальше. Нужно было поскорее обчистить генерала до нитки. Достичь определенной скорости, которая позволит содрать с него почти все жировые прослойки.

      – Не переживай, генерал, дружище. – Аддер поднялся из своего кресла. Ему снова стало хорошо на душе. Но все равно, подумал он, Паццо за такие кунштюки причитается основательная взбучка. Он двинулся к большому пыльному телевизору в углу и включил его. В комнату упал серый прямоугольник света. «Пока в операционной все подготовлю, – подумал он, – вполне сойдет и проповедь старины Мокса». Он остановился, проходя мимо генерала, и потрепал того по трясущемуся плечу.

      – Я не сомневаюсь, – продолжил он сочувственно, – что в скором времени мы найдем устраивающее нас обоих решение твоих финансовых трудностей. Решение, которым мы оба останемся очень довольны. Вот увидишь.

      Лиммит слышал долетавшие сквозь стены шумы счастливого или, чаще, ожесточенного совокупления. Он стоял у покрытого слоями грязи окна шлюхиной комнаты и глядел на суету Интерфейса внизу. «Выхода нет, – подумал он в отчаянии. – По крайней мере – не этой ночью».

      – Прости, – снова донеслось сзади. Голос прозвучал жалко, словно признание вины. Лиммит отвернулся от окна и пошел обратно к кровати.

      – Да ладно, – сказал он, тронув ее за плечо, – все в порядке.

      Теперь, когда коровья пассивность с нее спала, девушка показалась ему красивей прежнего.

      – Это не твоя вина.

      Его взгляд скользнул по маленьким упругим грудям, плоскому мальчишескому животу… и, не удержавшись, метнулся ниже, между бедер и раскинутых по койке без намека на изящество ног. Зрелище, впервые открывшееся ему там, вынудило опрометью выскочить из постели и метнуться через комнату к окну, у которого он и остался стоять, глядя невидящими глазами в ночь, потея и пытаясь сладить с неожиданным приступом страха и омерзения.

      Он вспомнил, как девушка закончила отработанные движения танца – спустя считаные секунды после этого сдавленный смех из динамиков маленького телевизора куда-то отдалился и приглушился, Лиммит шагнул к постели, держа руки на пряжке ремня, склонился над девушкой, терпеливо лежащей в горизонтальном положении, и обнаружил, что трепещущая под ним вагина модифицирована и переделана почти до неузнаваемости. Лепестки плоти, налитые истинной или показной страстью, покраснели и стали изгибаться под его взглядом. Барочные сокращения пассивно подставленной вульвы. Новые и новые части увеличенных гениталий постепенно проявлялись из пещеры матки, как влажные морские растения. Эффект получался неописуемый; Лиммиту почудилось,