Империя. Тихоокеанская война. Владимир Марков-Бабкин

в единых кулак.

      На суше тоже дела были далеки от идеала. Японцы крепко засели в своих укрепрайонах, и у нас тут намечался свой аналог Курской дуги. Только вот штурмовать придется нам. И если мы не прорвём фронт, к весне япы вполне могут нас опрокинуть массовым ударом. Опрокинуть, не считаясь ни с какими потерями.

      Да, на суше война явно переходила в позиционную стадию, с горами трупов на поле боя и продвижениями туда-сюда на сто-двести метров. А зимой со снабжением у нас будут большие сложности. Со всеми вытекающими. Мы, конечно, запасали ресурсы, но большая часть из них находится в Сибири и на Дальнем Востоке, не говоря уж о европейской части России. Пропускная способность железных дорог минимальна даже по Транссибу, а про Маньчжурию и говорить не приходится. К тому же японские диверсанты регулярно что-то у нас там подрывают.

      Конечно, ребята графа Слащева-Босфорского тоже не скучали в сторонке. К тому же новая тактика применения лазутчиков и ДРГ из числа местных китайцев и маньчжур давала не только практический результат в виде диверсий или бомбежек, но и заставляла японцев подозрительно относиться к любым не японцам в своём тылу. Доходило даже до массовых депортаций местного населения, причём депортировали не в глубь своей территории, а тупо гнали нам навстречу, явно вешая вопрос их спасения и снабжения на наши хрупкие плечи…

      Стук в дверь. Генерал Качалов:

      – Государь! Его императорское высочество великий князь Николай Александрович! Её императорское высочество великая княжна Анастасия Николаевна!

      Киваю.

      – Проси. Там всё готово?

      – Так точно, ваше всевеличие!

      – Хорошо. И вызови Евстафия.

      – Слушаюсь!

      Ники и Настя зашли. Явно полные решимости (ещё бы, преодолеть расстояние от Монако до Читы!), но и явно чувствующие себя не в своей тарелке.

      Николай с удивлением смотрел на ореховую скорлупу на столе, тумбочке и даже на полу, но я лишь усмехнулся. Можно подумать, весь этот срач я не для них устроил. С пистолетом-то в руках. Оппонента, тем более просителя, всегда полезно удивить, а возможно, и шокировать. Показать, что ты можешь сделать вообще что угодно, наплевав на чье-то мнение или даже порицание.

      Обнимаю Ники.

      – Спасибо, что приехал, брат. Очень рад тебя видеть!

      Ники также ответно обнял меня. Не знаю, что у него там в голове, но встречные слова прозвучали довольно искренне:

      – Я тоже рад тебя видеть, брат.

      Оборачиваюсь к Насте и искренне обнимаю свою племянницу.

      – Здравствуй, Настюша. Какая ты молодец, что приехала.

      Мне была интересна её реакция и её первые слова.

      – Здравствуй, дядя Миша. Я очень рада тебя видеть.

      Дядя Миша. Что ж, она небезнадёжна. Разве интересовало меня какое-то официальное обращение, типа «государь» или «ваше всевеличие»? Нет. Показать им, кто тут есть кто, я могу в любой момент, и уверен, они в этом не сомневаются. Но мне важно было услышать именно от Насти это самое сакраментальное «дядя Миша», показывающее,