Янтарный свет: Лишь тот…. Сергей Вишневский

картина опустилась на мертвую деревню.

      В воздухе стоял приторный аромат ладана.

      – Снек, сученыш, – прохрипел паладин, отряхивая с себя пепел от восставших мертвецов. – Ты не мог пораньше?

      – Прости, Гош, – с улыбкой осматривая окрестности, произнес клирик. – Ладан обветрился…

      Воин поднялся на ноги и огляделся. Недовольство тут же слетело с его лица, а взгляд радовался сказочной картине.

      – Красиво, – произнес он, осматривая дома, покрытые оранжевыми искорками. – Правда, вонять ладаном будем неделю… Но красиво, твою ж мать…

      Свет из дома, куда они ломились, иссяк, а спустя несколько секунд послышались глухой удар и скрип двери. На пороге показался подросток, перемазанный в саже. На его лице были полосы от слез, глаза красные, одежда перепачкана в засохшей крови. В руках он держал круглый деревянный диск с вырезанным крестом – знаком единого бога.

      – Зря мы в тот дом не заглянули, – произнес Снек, выдержав внимательный взгляд парня.

      – Одаренный Единым, – тихо произнес Гош, всматриваясь в парня, который медленно, подволакивая правую ногу, направился к ним. Не сводя взгляда с парня, он начал бормотать себе под нос: – Лишь тот, кто потерял последнее; тот, кто жизнь свою на кон поставил. Не ради злата и вещей. Не ради власти и блаженства. Тот, кто страдать согласен ради чужого блага… Лишь он имеет право зваться паладином.

      Парень не дошел до них всего десяток метров.

      В один момент он обмяк и рухнул лицом в землю.

* * *

      – Может, все же артефакт какой? – спросил Гош, вороша угли палкой.

      Они сидели на краю поля, у костра. Рядом стояла телега, а недалеко с жадностью жевала траву тощая кобыла.

      – Я весь дом проверил. Ничего там нет, – задумчиво произнес Снек, вертя в руках потрепанную книжицу. – Только старый псалтирь.

      – Ну не мог же он это молитвами на старый лад сделать? – хмыкнул воин.

      – Обычный человек точно бы не смог, – кивнул клирик и взглянул на парня, который лежал в бессознательном состоянии на старой подстилке с печки. – Но если допустить, что он необычный…

      – Думаешь, одаренный? – настороженно поинтересовался паладин.

      – Не хочется так про него думать, – хмуро сдвинул брови напарник. – Ни от одного одаренного никогда добра не видел.

      – Но там же свет был, нет? Может, его к настоятелю отведем?

      – И что скажем? Вот парень, светом тварь некромантскую от дома откидывал. Что с ним делать?

      – Ну, из него бы клирик вышел знатный, – пожал плечами Гош, затем задумался и улыбнулся пришедшей в голову идее. – Или паладин.

      – Да? И кто его учить будет? – хмыкнул Снек. – Или ты предлагаешь его в сенот тащить?

      – Синод – это не церковь и не единый. Синод – это большая политика.

      – А что тогда делать? Не магам же его отдавать.

      – Обгадят всё, – буркнул воин.

      – Вот и я про то же.

      – Слушай,