Архивы Дрездена: Гроза из преисподней. Джим Батчер

старайся, – сказал я. – А потом мы переговорим о том, что тебе сделать, чтобы вырваться из этого круга.

      Я знал, что он блефует. Так было каждый раз, но он плохо помнил подробности. Когда живешь несколько сотен лет, плохо помнишь всякие мелочи. Тук нахмурился и снова топнул ножкой:

      – Право же, Гарри, ты мог бы хотя бы притвориться, что испугался.

      – Прости, Тук. Нет времени.

      – Времени, времени… – проворчал Тук. – Вы, смертные, вообще можете думать о чем-нибудь другом? Все только и говорят, что об этом времени! Целые города мечутся как проклятые, визжа, что опаздывают, гудя в свои дурацкие гудки! А ведь раньше вы, люди, умели обращаться с ним как надо.

      Я терпеливо выслушал его нравоучения. Все равно Тук не умел говорить на одну тему подолгу.

      – Помню я народ, что жил здесь до того, как сюда пришли вы, бледнолицые. Вот они никогда не переживали из-за язвы или… – Взгляд Тука снова задержался на блюде с молоком, медом и хлебом. Он замолчал, шагнул к нему, схватил остаток хлеба и принялся есть его, макая в мед; торопливо-жадные движения его напоминали птичьи повадки. – Славная жратва, Гарри. Не то фуфло, что перепадает нам порой.

      – Консерванты, – пояснил я.

      – Ну их. – Тук надолго припал к чашке с молоком, потом растянулся на спине и довольно погладил округлившийся животик. – Ладно, – сказал он. – А теперь выпусти меня.

      – Не так быстро, Тук. Прежде мне от тебя кое-что нужно.

      – Ох уж эти чародеи, – насупился Тук. – Вечно им чего-то нужно. Как будто я их с дерьмом смешать не могу. – Он встал и гордо скрестил руки на груди, глядя на меня так, будто не уступал мне ростом раз этак в дюжину. – Ну ладно, – снисходительно буркнул он. – Я, так уж и быть, дарую тебе исполнение одной-единственной небольшой просьбы – в виде исключения, в благодарность за твое угощение.

      Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

      – Ты чрезвычайно добр.

      Тук фыркнул и каким-то образом ухитрился посмотреть на меня сверху вниз.

      – В моей натуре вообще сочетать мудрость и милосердие.

      Я кивнул, словно и впрямь видел проявление глубокой мудрости.

      – Так-так. Послушай, Тук. Мне нужно знать, не бывал ли ты в этом месте последние несколько ночей или не знаешь ли кого-нибудь, кто бывал. Я ищу одного человека, и, возможно, он приезжал сюда.

      – А если я скажу тебе, – заявил Тук, – ты в обмен разомкнешь круг, который, вне всякого сомнения, по чистой случайности удерживает меня здесь. Я верно понял?

      – Это было бы только разумно, – согласился я со всей серьезностью, на какую был способен.

      Тук сделал вид, будто обдумывает это, потом кивнул:

      – Очень хорошо. Ты получишь информацию, которую хочешь. Освободи меня.

      Я прищурился:

      – Ты уверен? Обещаешь?

      Тук еще раз топнул ножкой, и облачко серебряной пыльцы на этот раз вышло еще больше.

      – Гарри! Ты весь спектакль портишь!

      Я сложил руки