Башня с воспоминаниями. Энн Мэри Хауэлл

мама тоже участвовала в разговоре, но она не отрываясь смотрела в окно.

      Попутчик не унимался.

      – Чем занимается твой папа? Почему ты сегодня не в школе? Вы заделали щели в окнах, чтобы газ не проник в дом? Вы запаслись антикометными пилюлями?

      После последнего вопроса женщина шумно втянула ртом воздух и толкнула мужа в бок, а мама в то же время отвернулась от окна, широко распахнув глаза.

      – Мои дочери ещё малы и очень впечатлительны, и я буду вам признательна, если вы прекратите их пугать.

      Нэнси удивил резкий тон мамы, и она с тревогой взглянула на Виолетту, но та крепко спала, свесив голову набок. Нэнси сунула руки под себя и прижала пальцы к упругому сиденью. Мама никогда не разговаривала с незнакомцами в такой неприветливой манере. Щёки у мамы пылали, она крепко вцепилась в колени руками и снова отвернулась к окну. В купе воцарилась неловкая тишина. Поезд, пыхтя, нёсся по полям с щиплющими траву овцами и коровами.

      Наконец мама пошарила в сумочке и вынула кусок ткани.

      – Вот, займись рукоделием, – сказала она, передавая Нэнси простой белый платок и моток красной атласной тесьмы.

      Они с мамой обшивали края платочков тесьмой, чтобы поддержать местное отделение общества суфражисток – организацию, которая мирными способами боролась за избирательное право для женщин. Нэнси вставила в иглу нитку и принялась за работу.

      Поезд направлялся к югу, оставляя позади края с сырым климатом, и за окном уже бушевала такая весна, о которой девочка читала в книгах: птицы порхали в бесконечном голубом небе, зелень бурно пробивалась из-под земли, и всё вокруг казалось свежим и новым.

* * *

      – Приехали. Поторопитесь, девочки, – тихо сказала мама, когда послышался протяжный скрип тормозов.

      Нэнси встала и помассировала затёкшую шею. Во рту было кисло из-за сэндвичей с рыбным паштетом, которые мама дала им к чаю, когда они пересели в другой поезд, глаза чесались от усталости после путешествия, занявшего весь день. Виолетта зевнула, медленно встала и потянулась. Девочки сошли с поезда вместе с другими утомлёнными пассажирами и оказались на небольшой станции из красного кирпича, ничуть не похожей на суетливые вокзалы Лидса или Питерборо. Тусклые фонари на платформе мигали.

      Нэнси взглянула на чёрные стрелки висящих над головой часов – начало десятого.

      – Он встретит нас? – спросила девочка у матери, которая решительно направилась по платформе в темноту.

      – Кто? – не поняла она.

      – Дедушка, – объяснила Нэнси.

      – Я же сказала тебе, что он нездоров, – ответила мать, поправляя съехавшую набок шляпку.

      Начальник станции дунул в свисток, поезд зашипел, выпустил клубы пара и тронулся.

      – До дома пойдём пешком, – сказала мама, ведя девочек к выходу мимо двух ждущих кебов. Запряжённые в них кони храпели и нетерпеливо топали копытами. В воздухе чувствовался запах свежего навоза.

      – Я устала, – заныла Виолетта.

      Мама