Степная сага. Повести, рассказы, очерки. Валерий Латынин

Выходит… ты туда засобирался?.. – Семёновна на какое-то время перестала растирать спину Якова Васильевича нашатырным спиртом и рассуждала вслух. – Выходит, бросить одну хочешь на этом свете?

      – Ну, зачем ты так, Ксюша? – со слезами в голосе выдавил старик. – Рази я своей волей?

      – А ты противься. До лета… до тепла… до приезда детей и внуков на побывку. Крепись, не поддавайся. Зачем тебе в стылую землю ложиться?

      – Силы ушли. Кружка из рук валится. Сама знаешь, а буровишь што попало…

      – С того и буровлю, што не хочу отпускать, – устало проговорила Семёновна, укладывая мужа в постели на высоко взбитые подушки. – На все Божья воля… Дал бы еще трошки на своих ногах побегать, да и прибрал без мук… Ты не дремай, я зараз поесть принесу.

      – Не хочу ничего.

      – Так борщику… Запашистый. На толченом сале.

      – Ну, если совсем трошки…

      Оксана Семёновна положила поверх одеяла на груди мужа льняное полотенце с вышитыми красными петухами, опустила, придерживая рукой, миску с борщом. Сама вполоборота примостилась на узкой кровати и стала заботливо и терпеливо, без излишней спешки и настойчивости кормить больного. Хлеб она предусмотрительно покрошила в жидкость, чтобы старик без напряжения и труда мог проглатывать еду.

      – Вкусно?

      – Не спеши, – вместо похвалы пробурчал Яков Васильевич. – Дай отдыхаюсь. Все нутро запалилось. Ты туда горького перца без меры набухала.

      – Дак макнула трошки… кончик стручка. Для вкуса. Какой же борщ без острого перчика? Тебе-то счас особо полезно – кровушку твою стылую разбудит, погоняет скрозь.

      – Печет дюже. Дай запить. Молока.

      Оксана Семёновна вскинулась выполнять просьбу мужа и остановилась на полпути.

      – Шурочка молока-то утрешнего не приносила еще. Узвар есть из сушки. Будешь?

      – Давай узвару.

      Он жадно выпил несколько глотков и отстранил голову от зеленой эмалированной кружки: «Не могу больше».

      По седой, давно не бритой щетине на подбородке скатились коричневатые капли компота из домашних сухофруктов.

      Семёновна промокнула их хвостом петуха на полотенце и поставила кружку с компотом на стол возле больного.

      – Отдохни. Радио послушай. Я нонче еще не слушала. Што там в Москве творица после Борискинова указу по разгону Советов? Опять власть в России делют. Весь век с семнадцатого году делют и никак разделить не могут. Стоко людей загинуло в Гражданскую, при расказачивании да раскулачивании, а все одно покою нет… Сызнова стенка на стенку сходются. За Вальку нашего тревожно, он же тоже в депутатах ходит. Не полез бы в драку. Царек-то хоть и пьяница, а без войны трон не отдаст. Жаден до власти.

      – До царя Бориске далеко. Временный он. Захотят люди и ссодют.

      – Дак депутаты захотели, а он-то раскорячился… Ни в какую не желает выметаться из Кремля. Сам всех гонит в шею. Срамота на весь мир. Кому-то – смех, а России – слезы.

      – Лишь бы не кровавые, чтоб простые люди не пострадали. А то паны дерутся, а у холопов чубы трещат… Подремаю