Цветок печали и любви. Дарья Симонова

пока и Юлику рассказать не решилась… Но впереди спасительно забрезжило наше временное пристанище и спасло меня неизвестно от чего. Ведь случайных исповедников, как и штатных, идеализировать не стоит.

      Запах ирисок

      – Вы слышали о Филатовых? Понимаете, я имею некоторое отношение к этой семье… – слышу я нервный, но настойчивый голос. Спросонья – еще ни кофейной росинки в организме! – вспоминаю о Леониде Филатове и корю себя за попсовые мечты о сенсации. Вот, дескать, получай теперь вместо княжны Анастасии тайного потомка с Таганки! Экая дурь… Потом всплывают в туманных архивах сознания некие купцы Филатовы и их больница, но голос решительно прерывает мои грезы: – Это двойники царской семьи. Понимаете, это ведь именно их расстреляли в Ипатьевском доме. Вы должны знать, вы же из Екатеринбурга.

      Вообще-то я начинаю привыкать к причудам наших участников. Участников конкурса произведений о музыке и музыкантах. Памяти Мити. Они – мои спасители. И мои чудаки. И те и другие вошли, как волхвы-целители, в мою распахнутую дверь от вырванного сердца и напоили живой водой. Стали роднее родных. И Аполлинария наша тоже из них, помощница моя первая по приведению текстов в публикуемый вид! Поэтому если будущий или настоящий участник конкурса сообщает, что он потомок царской семьи, я все равно его выслушаю… В конце концов, талантливый человек имеет право на легенду!

      – Не царской! – терпеливо, но с легким деловитым раздражением поясняет звонящий. – Я потомок Филатовых. У царской семьи, как у всякого правителя, были двойники, понимаете? По соображениям безопасности. Так вот…

      – Как это – двойники семьи? Что, прямо у каждого члена семьи?

      – Представьте себе, да! Там тоже было пятеро детей, четыре старшие девочки и младший сын… Удивительное совпадение! Так они ведь еще и были похожи! Филатовы – дальние родственники Романовых. Очень дальние – родство под вопросом, – но оказавшиеся близко. Это было истинное божественное провидение… Моя мечта – канонизация этой семьи, ведь это будет справедливо. Я послал вам на почту мое документальное исследование о них. Вы мне поможете?

      Я что-то покаянно бормотала о том, что вряд ли могу быть помощником в деле чьей-либо канонизации, но, конечно, когда будет время, обязательно прочту присланный мне документальный роман. Просто именно сейчас с конкурсными текстами завал, и сама не знаю, когда смогу приступить, и все такое…

      – Нет, это нужно сделать срочно! – внезапно сменил просьбу на требование неугомонный тайный доктринер. – Вы должны мне помочь! Вы же из Екатеринбурга.

      Удивительно, но некоторые допотопные аргументы продолжают работать даже от противного. Напористый потомок, видно, думал, что я трепетный патриот малой родины, но в моих отношениях с ней столько всего намешано, что первая моя нота родства – противоречие. Схватка вины и боли. Однажды я решила, что это глубже всякого психоанализа, и оставила эту вечно пульсирующую родовую чакру в покое. И так