Цветок печали и любви. Дарья Симонова

дойти и до того, чтобы запрещать рожать без стопроцентного здоровья… Ты неполноценный – ты не имеешь права. А больной ребенок не имеет права на жизнь… фашистская евгеника!

      – Про больных я вообще не говорил! – возмущенно взорвался Митя, выпучив в праведном гневе большие карие глаза.

      Святая правда – про больных он бы никогда, его детство прошло с Ирочкой, солнечной девочкой, дочкой Лидиной соседки, подруги, родной души… Он защищал мальчика-инвалида от школьной травли. Он принимал «особенных людей» спокойно, без брезгливых предубеждений и идеализации…

      Мы тогда так и не пришли к согласию, но он прислушался и задумался. А я… немного испугалась. Мы всегда немного пугались, когда он становился серьезен. Когда серьезен насмешник и ниспровергатель, то… все вдвойне серьезно. «Митя поумнел. Он что-то задумал!» – настораживался Алеша. Но еще более нас поразила эта благодарность, такая взрослая благодарность за то, что я… была такой, как было ему нужно. Даже когда он сопротивлялся. И это была благодарность ребенка родителю, которая обычно приходит к зрелости. Это он мог бы мне сказать лет двадцать спустя. Но сказал тогда, в восемнадцать лет. Словно знал…

      А потом, уже после всего случившегося, я выловила это в его телефоне, в записной книжке:

      «Каждый год сдаются куча экзаменов, вот только, по-моему, среди них нет одного, самого важного экзамена. Экзамена на зрелость личностu. Почему такой до сих пор не ввели? Ты просто достигаешь возрастного порога, после которого тебе дозволено то, что определили как вещи для зрелых людей. Это наивно думать, что достигнув определенного возраста ты становишься зрелой личностью. А это ведь много где пригодилось бы…»

      И эта мысль так роднит его с Севой! Что, если и сейчас между ними есть связь? Квантовая запутанность, как она называется по-научному, хотя звучит как название петли макраме. В своих высших точках наука и вера пересекаются, там и начинаются Бог и незнакомые нам вселенные. Что, если Сева их вовсе не отрицает, как и его любимую конспирологию? Знает и молчит, ибо, повторюсь, мысль изреченная есть ложь, как учат нас древние первоисточники? Ведь сказала же однажды верная, сумасшедшая и мудрая, как пифия, подруга Клары: «В доме физиков всегда есть какая-то тайна…»

      В доме дедушки Вадима в Сергиевом Посаде тоже была тайна, но другого толка: как может выжить в такой берлоге живое существо, если оно не медведь и не йети, а гомо сапиенс? На полу у Вадима давно утрамбовались несколько слоев земли и, наверное, сформировалась лесная биосфера. Думаю, у него жили белки, бурундуки и кроты. Однажды, когда Митька был еще маленьким, Вадим приехал нас навестить. Как всегда, внезапно, без предупреждения – ведь иначе его попросили бы не приезжать. Когда он вошел и закопошился с сумками, я увидела, что на его спине красноречиво сидит таракан. Видно, ручной, намоленный, сергиево-посадский, которому надоел Вадимов макабрический хаос, и он решил разведать новые территории. Может, это был таракан – Дева по гороскопу, и он любил чистоту и порядок в доме…