Нечаянное зло. Аркадий Горизонтов

ожидать конкретики. Уклоняясь от расспросов, как от назойливых мух, акцентировала внимание слушателей на перспективах «академической мобильности» – возможности поработать или поучиться в европейских вузах.

      – И все благодаря Болонской образовательной системе, – всякий раз назидательно подчеркивала она.

      Этот прием, служивший, по видимости, заготовленной приманкой для аудитории, возымел действие. Часть зала возбужденно задвигалась. Глаза преподавателей заблестели, они, вероятно, мысленно прокладывали маршруты своих будущих поездок.

      Деканша едва не попалась на заданном кем-то вопросе о распределении предметов между бакалаврами и магистрами. Не сразу, но она нашлась: «Предлагаю включать в программу магистратуры проблемные темы, а бакалавров обучать азам юридической науки».

      Ей тут же парировал заведующий кафедрой конституционного права, ходивший на все совещания с конституцией:

      – Вы что же, думаете, бакалаврская программа может быть беспроблемной?

      В зале повисла тишина. Всем было интересно, как начальница выйдет из положения. Неожиданно на помощь ей пришел профессор Кораблев, переключивший внимание публики:

      – У вас – конституционалистов – только одна неразрешенная проблема. К какой отрасли власти отнести главу государства? Обсуждайте ее, а бакланов этих или как их там… бакалавров – не трогайте! Пусть ими экологи занимаются!

      После этого декан окончательно утратила контроль над совещанием. Участники, разбившись на отдельные группы, говорили о своем, обсуждая статус президента, хитрость Кораблева, шопинг в Милане, погоду, словом, все, но не реформу. Совещание превратилось в балаган и закончилось само по себе. Люди расходились в недоумении, что делать и с чего начинать, они так и не узнали. Деканша казалась взбешенной своей неудачей, конституционалист пытался оправдаться перед Кораблевым, мол, по его глубокому убеждению, президент стоит выше всех властей.

      – Он как бы над всеми, вне системы, – горячился он.

      Домой Кирилл Борисович добирался, как обычно, пешком. Было еще светло – сдвиг часовых поясов обернулся для здешних мест поздними закатами солнца. Накануне Нового года в Камске темнело не раньше семи вечера. Чудеса! А все безудержный зуд преобразований, сказавшийся даже на природных явлениях.

      Шел он не торопясь. Дышал по системе: вдыхал воздух носом, ртом – выдыхал. Под ногами в парке приятно хрустел белый снег. Лучи уходящего за горизонт солнца золотили верхушки старых сосен. Было красиво, легкий декабрьский морозец бодрил… Живи да радуйся, думал Кирилл Борисович. Но нет…

      Именно сегодня он отчетливо осознал, что над его благополучием, частью которого являлось тихое университетское существование, появились тучи. Ему все труднее стало находить общий язык со студенческой молодежью. Лекции, всегда бывшие его коньком, утратили значение приятного события, некогда состоявшего из смеси приподнятого настроения, легкого волнения и удовольствия