Вера и причуды весны. Елена Викторовна Баракова

ключевую роль в моей жизни играет природа. Мне привольней в лесу, в поле, а не на автотрассе. Я не способен починить проводку. У меня даже компьютер постоянно виснет. Брось, брат, технику, не твое это, не твое. Природа дает знак посредством птичек. Понимаете?

      – Давайте так договоримся, – прервала его Гузель, – Вы успокоитесь и завтра в любое удобное для вас время подойдете в РЭО. А сейчас вас осмотрит медицинский работник.

      – Куда?

      – К нам, в регистрационно-экзаменационный отдел. Там и определимся с пересдачей. Завтра. К нам. В РЭО. Запомнили?

      – Да. Я могу идти?

      – Минутку. Я же говорю – вас осмотрят.

      Гузель подозвала фельдшера. Антон отказался от медицинской помощи, попрощался с экзаменатором, направился было к инструктору, но Иван Иванович махнул рукой: мол, иди отсюда с глаз долой.

      Антон свернул с улицы Советской и пошел к Волге. Впервые после того, как покинул учебную машину, он вдохнул свободно, полной грудью. Увидел вдали знакомую с детства картину: маленькие фигурки, темнеющие на огромном белом фоне. Это кучковались рыбаки. А ближе к мосту сидел одиночка. К нему и направился Антон. Тропинка, что ведет под гору, неожиданно сменила градус уклона, и добрую половину пути любитель природы ехал на пятой точке. Он охнул после приземления и по льду реки ступал уже осторожно.

      – Богатый улов? – спросил Антон, стараясь говорить как можно тише, чтобы не распугать рыбу.

      Усатый рыбак кивком указал на кучку ершиков:

      – Коту хватит.

      Синим ногтем мужчина подцепил красного червячка и проворно насадил извивающуюся наживку на крючок. Антон сунул нос в мотыльницу, где вяло копошилось еще десятка два бедолаг, и продолжил беседу.

      – У меня старший брат тоже рыбачит. А я не любитель, – сообщил он.

      – Рыбку-то есть вы все любители, – проворчал мужик.

      Потом поерзал, устраиваясь поудобней на шарманке, погрузил червячка в лунку и начал сосредоточенно мормышить. Антон присел рядом на корточки. Рыбак вытянул очередного колючика и бросил его к небогатому улову.

      – А раньше здесь водилась рыба размером больше человека, – улыбнулся Антон.

      – Да брось заливать. Я тут тридцать лет рыбачу, – отмахнулся усач.

      – Такое еще до нас было. В девоне, это в палеозое, – уточнил Антон, взял самого маленького ершика и потрогал растопыренные плавники. «Ай!» – рыбешка полетела на лед, а Антон принялся сжимать указательный палец, выдавливая каплю крови. – А кот не уколется, когда жевать начнет? – поинтересовался он.

      – Ничего с ним не случится. Райка варит, а потом самое острое ножницами отстригает. Райка – жена моя, – уточнил рыбак.

      – Я понял.

      – Жрет этот Проглот за милую душу. И рыбу, и мясо. Из наших тарелок подъедает.

      Главное, супа ему нальешь – харю отвернет. А стырит – все сожрет, не подавится. А еще, слышь? Еще и растаскивает рыбу по всей кухне, зараза шерстяная. Из-за него пол скользкий делается, кости на каждом шагу. Как в пещере людоеда. А ты мне заливаешь тут – размером с человека.

      – Поверьте