Лучшая версия меня. Елена Ронина

(судя по их возрасту, младшая) каталась вместе с ними. Меня это возмутило еще больше. Ну что это, в конце концов, за безобразие? Дома, что ли, дел у них нет? Катаются тут, понимаешь, глаза закатывают. Дуйте немедленно домой! Ты – газету читать, ты – борщ варить! (Можно украдкой под столом книжку читая.)

      То был сценарий из моей семьи. Заметьте, семья у нас была образцово-показательной. Всегда вместе. Едим, гуляем, в отпуск ездим, книжки обсуждаем. Но спорт – отдельно. Спортом может заниматься папа. Зачем это нужно маме? Просто даже ума не приложу. И уж точно мне в голову не могло прийти, что папа и мама могут вместе выбежать на беговую дорожку или, к примеру, вот так вот выделывать эротические пируэты на глазах у детей.

      Хорошо, что жизнь идет вперед, мы меняем стереотипы и улучшаем семейные традиции.

      7. Папина болезнь

      Никогда не поздно начать. Новое дело, новую жизнь, изменить свои привычки, и в том числе начать заниматься спортом.

      Мой папа, к примеру, начал заниматься большим теннисом, когда ему было далеко за сорок. Начало было грустным. В возрасте сорока лет он вдруг заболел туберкулезом. Что? Почему? Откуда? Болезнь, которая, как всем нам казалось, осталась далеко в прошлом. Да, когда-то болел туберкулезом его отец. Собственно, от этой болезни и умер. Неправильно лечили, или не долечили, или сказались фронтовые ранения. Сложно сказать. Но папа?! На дворе семидесятые годы, питание у нас дома всегда было хорошим. На этом родители никогда не экономили.

      Скорее всего, папа заразился. Работа в ЦК комсомола предполагала бесконечные командировки. Поезда, самолеты, а дальше ехал в глубинку по всей стране, через все бывшие союзные республики, включая отдаленные аулы и кишлаки. Ну и начало болезни пропустили. Слабость, потливость причисляли опять же к усталости от работы. Но вот постоянная температура… Госпитализировали сразу. И диагноз поставили сразу.

      Я очень хорошо помню те свои ощущения маленькой девочки. Мне тогда было лет семь, и я страшно испугалась. Даже отказывалась ехать к папе в больницу. Боялась увидеть своего самого любимого человека больным и немощным. Какая все же молодость безжалостная. Не приходило в голову, что могу помочь и надо помочь. Да! Именно если больной и немощный! Что значит боюсь? Но я боялась.

      Мало что помню из того своего периода в жизни. Но хорошо помню, как мама собирается в больницу и уговаривает меня пойти вместе с ней. А я упираюсь. Мама не настаивает. Опять же, политика родителей, они никогда и ни в чем не настаивали, но по взгляду понимаю, нужно идти. И я нехотя собираюсь. Потом уже, увидев папу, все такого же молодого, улыбающегося, меня отпустило. Все в порядке. Вот он мой любимый и родной. И он обязательно поправится.

      Между прочим, в коридоре встретили тогда Людмилу Пахомову. Она беседовала с врачом. Высокая, с прекрасной фигурой и без такой всем нам привычной улыбки. В соседней с папой палате лежал Александр Горшков, и наши врачи, как я небезосновательно считала, лучшие в мире, спасали его от неминуемой смерти.

      Помню, как мы возвращались с мамой