Похищение. Даниэла Стил

за меня сделала ты. У нас могли быть еще дети.

      – Нам надо идти... – Она уже почти плакала, а Тедди недоуменно смотрел на них обоих. Вдруг она снова заговорила, теперь уже гораздо мягче: – Ну как бы мы жили с тобой? Ты ненавидел меня, и ты был прав, я себя сама ненавидела... Наверное, я никогда не смогу себе простить... Чарльз, я не могла этого вынести. Я не могла бы смотреть тебе в глаза, зная, что ты думаешь обо мне.

      Семь лет назад, еще в Европе, она говорила ему то же самое.

      – Я говорил тебе, что хочу, чтобы ты вернулась, – упрямо пробормотал он.

      – Тогда было уже поздно. – Она перевела дыхание и смахнула слезы с глаз, на секунду выпустив руку Тедди. – По-моему, ты обвинял бы меня всю жизнь, как я сама себя обвиняю.

      Она все еще любила его, но после всего случившегося была не в состоянии с ним оставаться.

      Чарльз опять посмотрел вниз, на Тедди, как будто никак не мог поверить в его существование. Очень красивый ребенок, может быть, даже красивей, чем Андре. Потом Чарльз перевел взгляд на Мариэллу. Ему хотелось сделать ей больно.

      – Ты этого не заслужила, – громко выговорил он, борясь с постыдным желанием ударить ее. Почему она снова вышла замуж? Почему родила этого ребенка? Боже, да почему она ушла от него? Оба они знали ответы на эти вопросы. – Ты не заслужила его, – кивнул он на Тедди. Мариэлла помнила эту жестокость, сейчас снова зазвучавшую в его голосе. Он умел быть жестоким. Увы, это оборотная сторона его страстной любви. Его жестокость много лет назад едва не уничтожила ее.

      – Наверное, ты прав.

      – Тебе не надо было уходить.

      – У меня не было выбора. Если бы я осталась с тобой, ты бы убил меня.

      Он знал, что это тоже правда. Оба они понимали, что на какое-то время потеряли рассудок. Она – когда пыталась покончить с собой, он – в тот вечер, когда узнал, что случилось непоправимое. Но правда и то, что оба глубоко страдали.

      – Может быть, нам всем лучше было умереть тогда.

      В его глазах стояли слезы. Тедди прижимался к матери.

      – Ты говоришь страшные вещи.

      – Для тебя, наверное. У тебя теперь есть жизнь... Муж... Ребенок... И за что тебе все это? Почему, черт тебя побери, когда я каждое утро просыпаюсь, думая о нем... и о тебе... Я все время жалею, что не умер тогда, с ним вместе. А ты о нем вспоминаешь? Ты его хоть помнишь? Или для тебя уже все забыто? – Он говорил, а в ее глазах загоралась обида. Чарльз ничего не знал о боли и страданиях, о том, что она сама перенесла за эти годы.

      – Да как ты смеешь? Я помню об этом каждый день. Часа не проходит, чтобы я не вспоминала о нем... Когда я закрываю глаза, передо мной стоит его лицо... И твое... – Вот и прошлой ночью, когда она лежала без сна, вспоминала и боролась с собой, заставляя себя не вспоминать, перед ней стояли их лица. – Но его ничто не вернет, как бы мы ни мучили друг друга, его все равно уже нет... Для него наступил покой... Нам тоже нужен теперь покой.

      – Без тебя мне не видать покоя.

      Он был зол на нее, но теперь он помолодел, и она смогла улыбнуться ему, покачав головой. Хотя он старше ее, она в чем-то намного взрослее. Он – все еще мальчишка, его жизнь