Секрет моего начальника. Эллина Наумова

июня

      Не замечала, что бросаю на дочь пытливые взгляды. Надо же, глаза на самом деле – зеркало души? Меня все эти дни, когда она ничего не писала, болезненно интересовало, в одинаковом ли мире мы с ней жили и живем. Ответ я получила однозначный. В разных. Я готова была принять, что Арина блокирует воспоминания о моих попытках выйти замуж и своем ужасном поведении с мужчинами, которые пробовались на роль отчима. Неизжитая детская травма – родной папа от нее отказался. Мама двадцать лет бесплатно врачевала эту рану общечеловеческими доводами и собственными жертвами, но не преуспела. Теперь, наверное, психотерапевт за деньги лихо справится.

      Оказалось, что вся наша жизнь в интерпретации дочери какая-то уродливая, кривая-косая. Вся, до мелочей. Я ей представляюсь одинокой бабой, засандаливавшей свой стакан красного и закуривавшей его, когда, наконец, утолкала ребенка. Во-первых, про цвет вина. «Фу… Гадость же…» В моей юности, детка, предпочитавшие белое куколки тоже считали себя очень благородными. Красное тогда вообще все презирали. Докатиться до него было проклятием и любого алкаша, и любой дамы. Только студенты не обращали внимания на эти условности. Потом выяснилось, что красное сухое полезнее для сосудов и гораздо менее калорийное, чем белое. Повзрослевшие и начавшие толстеть куколки заколебались и робко двинулись во вражеский лагерь. Но их место заняли молодые. И сохранилось прежнее деление на девушек высшего класса и остальных, которые могут не запивать стейк красным, а махнуть его просто так.

      Ты будешь удивлена, Ариша, но я тоже предпочитала белое. И перешла на красное лет десять назад. Употребляла, ты права, по чуть-чуть по праздникам, чтобы они отличались от будней хоть чем-нибудь. А курила еще реже, когда неожиданно просыпалась среди ночи от ужаса, что старею. Грудную клетку сдавливало неведомыми пыточными тисками. Вот тогда я прокрадывалась в кухню за сигаретой, потом на лоджию… Не понимаю, как ты об этом узнала. Из подросткового любопытства обшаривала углы и шкафы? Дескать, не может быть, чтобы от ребенка ничего не прятали? Теперь вопросы себе задавать бессмысленно. Ответы могут быть такими, какие мне в голову никогда не пришли бы. Жаль, что спрашивать тебя еще бессмысленней. Вылазок в свою душу ты не потерпишь – самостоятельная женщина никому ничего не должна. Придется радоваться тому, что больше спиртного в доме не будет. В принципе, тоже хорошо. Потому что времена нас ждут трудные, судя по началу отношений лицом к лицу каждый день. У обеих есть повод для раздражения. Такое снимается только победой: либо дочь будет вести себя так, как хочется матери, либо наоборот. Если бы мне сколько-то лет назад сказали, что нас с Ариной не минует чаша сия, не поверила бы. Казалось, мы искренне доверяем друг другу. И любим. И дружим. Это должно было избавить нас от того, что сейчас творится. Но, видимо, через реку отделения детей от родителей есть только один брод с каменистым дном и ямами. Придется идти вперед, чертыхаясь и захлебываясь. Назад уже не вернешься.

      Я предупреждала, когда девочка